Черноморская одиссея «Посейдона»

[Raid]

Черноморская одиссея «Посейдона»
Олег Золотарев
Фото из архива автора

Гермонес, Фанагория, Панагия, Тузла… Может быть эти названия взяты из научно-фантастических романов? Нет, фантасты тут ни при чем. Так древние греки еще во втором веке до нашей эры нарекли свои поселения и мысы на берегу Керченского пролива.
В этих местах и побывала прошедшим летом подводно-археологическая экспедиция клуба «Посейдон», действующего при Тульском политехническом институте. Ветераны клуба, тульские аквалангисты, выпускники ТПИ Виталий Бертяев, Сергей Мастыков, Александр Харьков работали в Керченском проливе вместе с москвичами и волгоградцами и сделали интересные открытия.

А началось все для троицы тульских подводников в 1976 году на первом курсе института – со случайной встречи в трамвае с одним из инструкторов клуба «Посейдон»... В те годы какого-то своего отдельного помещения у клуба не было, теоретические занятия проводились инструкторами из членов клуба в учебной аудитории на третьем этаже пятого корпуса политехнического института. Тренировочной базой «посейдоновцев» стал центральный бассейн, они же сами занимались и его подводной чисткой, совмещая работу с тренировками. Так что прежде чем стать настоящим подводником, надо было пройти специальный курс обучения и сдать экзамен. Тот, кто такой экзамен сдает, получает квалификацию «спортсмен-подводник» или «аквалангист-спасатель».
Каждый год клуб на майские праздники с 1 по 3 мая выезжал в город Советск, где на острове местного водохранилища студенты разбивали палаточный лагерь. Здесь проводились тренировочные погружения и шуточный ритуал посвящения в пловцы-подводники – члены клуба «Посейдон».
Основными направлениями работы клуба в то время являлись подводный туризм, подводное ориентирование, скоростное плавание в ластах и подводная фотография.
Летом клуб осуществлял выезды в Геленджик, где под руководством опытных подводников новички укрепляли полученные в бассейне навыки и получали практику погружений на открытой воде. Поездки организовывались за свой счет, скидывались по 60 рублей на дорогу, питание и забивку баллонов. При стипендии в 40 – 50 рублей в месяц это было вполне по карману рядовому студенту. С собой брали обычно пять аквалангов. Лагерь разбивали около взлетной полосы местного аэродрома на берегу Геленджикской бухты, воздух в баллоны заправляли в городе. Собственно говоря, обычный летний отдых на море студенческой кампании – только с аквалангами.
Как вспоминает Александр Харьков, избранный председателем клуба в 1979 году, такие «отдыхательные» поездки как-то быстро приелись, захотелось чего-то более интересного.
«Среди подводников в то время был популярен журнал «Спортсмен-подводник», где периодически публиковались материалы о различных клубах и экспедициях. И наша инициативная группа – я, Виталий Бертяев и Сергей Мастыков написали несколько писем по клубным адресам и в этот журнал. Первым к нам пришел ответ из города Кандалакши с предложением приехать на Белое море. Мы заручились соответствующими письмами поддержки от комитета комсомола нашего института и летом 1979 года выехали на Белое море в составе: Александр Харьков, Сергей Мастыков, Виталий Бертяев, Виктор Попов, Олег Баранов, Борис Медведев, и один товарищ по прозвищу «Черт» – имени я его, к сожалению, не помню».
Когда в конце августа тульские аквалангисты прибыли в Кандалакшу, оказалось, что клуба подводников уже нет – он распался. Обратились в местный комитет комсомола за помощью. Комсомольские вожаки приняли радушно, порекомендовали идти на остров Олений – там хорошее место для лагеря и погружений. На чем идти? Нет проблем! Связались с каким-то пионерским лагерем для детей моряков и договорились с руководством о выделении плавсредства. Туляки прибыли в лагерь, им молча дали шестивесельный ял с полной парусной оснасткой (без всяких накладных и расписок!) и махнули рукой куда держать курс. Никакой карты у новоиспеченных мореходов не было, спасательных жилетов и опыта управления шестивесельным ялом, да еще под парусами – тоже. Но как говорится, глаза боятся, а руки делают! Около 40 километров от острова к острову команда яла прошла вполне успешно, где под парусами, а где и на веслах, и так до самого Оленьего. Потом этот маршрут ребятам приходилось совершать примерно один раз в три дня для забивки баллонов и закупки продуктов. Ныряли в сухих костюмах типа «Садко» – в «мокрых» было холодновато. Первая экспедиция на Белом море продлилась около месяца. А через год, в 1980 году, на Белое море выехал уже весь актив клуба в составе около 20 человек.

После суровых северных краев тульских аквалангистов вновь потянуло в южные моря, но хотелось поехать уже с какой-либо интересной и познавательной целью. Как раз в это время в клуб поступило предложение от руководителя Керченского подводного клуба А.Н. Шамрая об участии в подводно-археологической экспедиции в Керченском проливе на Черном море.
Экспедиция проводилась под патронажем АН УССР и Керченского историко-археологического музея, задачами ее было обследование стоянок древних судов и поиск материальных свидетельств кораблекрушений. Руководил экспедицией А.Н. Шамрай, а помимо троих тульских подводников – А. Харькова, С. Мастыкова и В. Бертяева в ней участвовали аквалангисты из Керчи и Волгограда. Был так же археолог – представитель керченского музея, осуществлявший научное руководство.
Удачу принесли уже первые погружения. Со дна были подняты каменный шток деревянного якоря, осколки амфор, грузила рыболовецких сетей и корабельные лоты. Эти находки подтвердили научную гипотезу: между мысами Тузла и Панагия находилась стоянка древних судов. Ребята работали в сложных условиях – палуба водолазного бота раскалялась так, что на нее было трудно ступить. А под водой мерзли – ее температура не превышала +12 градусов. С короткими перерывами (для дозаправки баллонов) плавали по пять часов в день.

Вспоминает Сергей Мастыков:
«На берег косы Тузла в район погранзаставы нас доставил военный тральщик, переоборудованный в водолазный бот, с которого мы и десантировались на место лагеря. Потом он ежедневно приходил к нашему лагерю, мы грузились вместе с оборудованием и выходили в пролив. Тральщик был оснащен барокамерой, компрессором и всем необходимым для подводных спусков. Работа велась серьезно, участки под водой мы размечали шнуром на квадраты и потом зарисовывали все находки на пластиковых планшетах, так же разлинованных на квадраты. Из интересных древних находок запомнились фрагменты античных амфор, черепица с клеймом, каменные якоря и штоки.
Как-то подводники вышли на моторке вдоль берега, пристали к косе, где лежал корпус большой авиабомбы. Местные мальчишки, увидев такую команду – черные гидрокостюмы, ласты, маски - стали расспрашивать о работе экспедиции. Аквалангисты объяснили, что ищут затонувшие суда и следы кораблекрушений, заодно поинтересовались у ребят – где что лежит. Оказалось, что рядом с берегом на глубине полтора-два метра есть затонувшая баржа времен войны, с нее достают патроны. Нырнув, туляки действительно нашли там патроны к трехлинейке, с клеймом 1941 года и даже одну винтовку. Запомнилось, что когда вынули пули, порох был сухой и хорошо горел…
Пограничники предоставили по просьбе руководителя экспедиции координаты затонувшего в годы войны на глубине около 15 метров тральщика. Штурман рассчитал место, стали на якорь и принялись искать. Волгоградцам на следующий день надо было уезжать, поэтому им очень хотелось найти затонувший корабль. И буквально в последнем погружении обнаружились его обломки, закрепили на них буй. Александр Харьков так же засек пеленги по береговым ориентирам с помощью имевшегося у него гирокомпаса. Ночью поднялся сильный ветер и на следующий день, когда море успокоилось, выяснилось, что буй сорвало. Принялись снова искать затонувшее судно, но все безрезультатно. Александр проверил по своим засечкам – оказалось, что водолазный бот сместился от вчерашнего места примерно на милю. Капитана еле убедили сменить позицию и когда бросили якорь снова, первым пошел под воду «зачинщик». Каково же было его удивление, когда спустившись к якорю бота, он обнаружил рядом ящик с патронами для крупнокалиберного пулемета».

Рассказывает Александр Харьков:
«Погружения проводились в Керченском проливе, видимость – метров 6-8, глубина – около 15 метров. Когда от ящика с патронами отплыл в сторону, первое что увидел – лежащий на грунте пулемет ДШК на турели. На нем еще был круглый магазин с патронами, как раз такими, что обнаружились в ящике. Пулемет забуйковал, проплыл 10-12 метров – еще одна турель, вернее спаренная зенитная установка с двумя «максимами», лежащими крест-накрест – видимо сорвало с палубы при взрыве. Обломков судна я не увидел, но следующие, кто погружался, рассказывали, что дальше по грунту находились части корпуса, разбросанные взрывом.
Что делать? Было решено поднимать пулеметы! Из доступных для этого средств под рукой имелись только автомобильные камеры. Тут подводники столкнулись с одной проблемой, о которой как-то не предполагали заранее. Камеры обвязывали веревкой, просто пропуская ее через середину и охватывая камеру поперек. Другой конец закрепляли на поднимаемом объекте. Потом пускали воздух через патрубок, камера устремлялась вверх, увлекая за собой находку. По мере приближения к поверхности воздух в камере расширялся, но веревка не давала раздуть камеру в месте охвата – в результате камера сильно деформировалась, верхняя ее часть раздувалась как пузырь, грозя лопнуть.
Еще одна неприятность обнаружилась при расчистке грунта около ДШК. Под ним оказались минометные мины калибра 50 и 82 мм, которые были сцементированы между собой и сильно коррозировали. Пришлось их относить в сторону, что конечно вызвало определенное волнение. Но все обошлось, и пулеметы были благополучно доставлены на палубу водолазного бота. Когда стали поднимать ДШК Александр Харьков решил «в комплект» прихватить с собой и магазины от него, привязав их к тросу, при этом у одного магазина часть проржавевшего корпуса отвалилась, и стали видны блестящие патроны – словно только что со склада. Когда боцман увидел это «хозяйство», он не стеснялся в выражениях: «Какой… притащил эту… на судно! У меня дети! За борт!». Магазины снова отправились на дно – теперь уже, видимо, навсегда. Все же остальные находки экспедиции – и древние, и периода Великой Отечественной войны – были переданы в Керченский краеведческий музей, где ныне и хранятся».

Символично, что первая подводно-археологическая экспедиция «Посейдона» состоялась в юбилейный для него год – 21 ноября клуб отметил свое двадцатилетие! За уже достаточно продолжительную историю в «Посейдоне» сменилось несколько поколений студентов и преподавателей, бережно сохраняющих его традиции. И хотя подводной археологией тульские подводники занимались впервые, «Посейдон» имеет немалый трудовой стаж по другим направлениям. Не раз члены клуба приглашались для самых разных, очень нужных людям, порой уникальных дел. Это и очистка градирен ГРЭС на Дальнем Востоке, и работа по заданию института океанологии Академии Наук СССР на Черном море, и помощь рыбакам на Белом море и биологам – на Алтайском Телецком озере и многое, многое другое.

Сейчас «Посейдон» начал подготовку к новой экспедиции, которая, как и предыдущая, пройдет в Керченском проливе, у берегов Таманского полуострова. Предполагается, что вместе с подводниками ТПИ отправятся ребята, строящие на Упе крейсерскую железобетонную яхту. Значит, в недалеком будущем у ребят будет свое базовое судно, с борта которого они будут уходить в подводные поиски.
… В эти дни аквалангисты тренируются в бассейне, а в свободное время изучают карты. К лету этого года они намечают изготовить акваплан, подводные миноискатели, подготовить гидрокостюмы.

По материалам статей М. Богатырева «Двадцатилетний «Посейдон» в газете «Молодой Коммунар» № 140 (6139) от 21 ноября 1981 года, В. Плешакова «Черноморская одиссея «Посейдона» в газете «Молодой Коммунар» № 149 (6148) от 12 декабря 1981 года и рассказам участников экспедиции А. Харькова и С. Мастыкова.


1.Участники черноморской экспедиции 1981 года
2.Высадка на берег Тузлы
3. Александр Харьков, Александр Шамрай, Галина, Виталий Бертяев (слева направо)

[Raid]

4.Часть древнего каменного якоря.
5.Амфора IV века до нашей эры.
6.Гаечный ключ с затонувшего судна.

[Raid]

7.Находки с судна времен Великой Отечественной войны.
8.Фрагмент шасси немецкого самолета, поднятый со дна Черного моря.