Мы были первыми...(окончание)

[Raid]

МЫ БЫЛИ ПЕРВЫМИ…
70-летию образования Калининградской области и 50-летию деятельности КРИПОО «Поиск» посвящается.

Продолжение. Начало в №2(47) журнала «Военная археология» за 2017 год.


Нина Гуцал
Председатель Совета Калининградской
региональной историко-патриотической
общественной организации «Поиск»,
фото из архива организации «Поиск».


Услышав однажды по телевидению выступление главного нашего эколога Ф. Алексеева о том, что жемчужину края — древнее озеро Выштынец загрязняют, даже моют в нём машины, глушат рыбу и т. д., мы решили прийти на помощь и открыть ещё и свой экологический лагерь. Когда смотритель озера увидел наш «контингент», то пришел в ужас: - «Я вот с такими воюю каждый день, а вы их привезли несколько десятков…» Но через несколько дней его отношение к ребятам резко изменилось. Это ведь были не маменькины сыночки, в жизни повидали всякое. Они быстро объяснили автохамам, что озеро — питьевое, загрязнять его не следует. И так объяснили, что те послушались. А осенью, когда мы закрывали эколагерь, смотритель просил оставить хоть десяток ребят, за свой счёт готов был их кормить, лишь бы они так же охраняли озеро.
Эти уникальные лагеря смогли существовать лишь благодаря помощи и поддержке тогдашнего губернатора Ю. Маточкина, мэра Калининграда В. Шипова и Командующего 11-й Гвардейской армией генерала А. Пименова. Палатки, кровати, одеяла, матрасы, полевые кухни и прочее — всё дала армия. Без этого ни в какую смету мы бы не уложились.
А когда закончили это лагерное лето, появилась новая идея — создать поисковый подростковый клуб. В очередной раз с огромным трудом мы получили помещение — из неработающего обещанного нам подросткового клуба выделили всего одну комнату. Тут и поисковики работают, и визитеры приходят, не всегда с мирными намерениями, и всё имущество хранится. Хотя как можно что-то хранить в таких условиях, а главное — тут же находятся уникальные материалы, фото, видео наших походов, встреч с ветеранами, разведчиками, их воспоминаниями и многое другое.
А за порогом — наркоманы, которых кто-то упорно на наших ребят натравливает. Вести войну? Мы решили иначе. Решили небольшими группами эту публику приглашать к нам. Рассказывать о своей работе. Некоторых даже брали на раскопки, в походы. Разработали целую программу, как навести порядок в ближайшем микрорайоне.
Тогда мы ещё не знали, что именно этим и вызвали враждебное отношение к себе со стороны кого-то очень влиятельного. Наркотики открыто продавали прямо во дворе, в детской песочнице. Все это знали, но почему-то с наркоторговцами не боролись.
Не буду вдаваться в подробности, но более 40 человек нам удалось постепенно перетянуть на свою сторону. Знаете, когда героиновый наркоман с 12-летним стажем сообщает тебе, что завязал с этим, ощущаешь праздник в душе. Среди них оказалось немало просто хороших ребят, попавших в сети наркобизнеса.
Они-то нас и просветили: когда нам удавалось постепенно вытаскивать одного парня за другим, наркобизнес начал терять доход с нашего района. – «Кто же вам это простит?», - объясняли нам бывшие наркоманы. И приводили просто невероятные цифры, сколько каждый из них тратил раньше на наркотики. А с этим связаны были и постоянные драки, квартирные кражи, грабежи и т. п. Нам же такой расклад просто не приходил в голову. Жалко было пацанов, многих из которых я видела ещё в колясках.
Вытащить из омута наркоты многих удалось, но, к сожалению, не всех удалось спасти, потому что оказались они ВИЧ-инфецированы и рано ушли из жизни. А нас после этого снова, уже в восьмой раз, выкинули на улицу. Видимо уже окончательно. При этом были уничтожены многие уникальные документы, фотографии, видеозаписи, собранные за многие годы работы. Увы, восстановить их уже невозможно. С тех пор поисковики сами стали бомжами — уже много лет. Потому что после Ю. Маточкина с местной властью отношения никак не складываются, мешаем мы кому-то.
Потом нас пригрел горком комсомола. У полёта нашей фантазии уже стали появляться ограничители, но работать было можно. До сих пор с благодарностью вспоминаем комсомольских вожаков — А. Архипова, А. Скосырского, Е. Морозова, В. Лучникова и других.
Потом нас перекидывали как мячик — то присоединяли к Совету ветеранов войны, то к комитету молодежи, то к ДОСААФ, то к спорту, то к комитету по внутренней политике — в общем, более десятка «нянек», ни одна из которых не то что бы помогать — не хотела даже вникать, чем мы вообще занимаемся.
В очередной раз нас «подарили» военкомату. Мне об этом вообще забыли сообщить. Вечером областной военком звонит мне домой и бодрым голосом приказывает: - «Завтра в 8.00 все поисковики должны быть построены на плацу возле военкомата. Я буду проводить инструктаж!» Опешив от такого приказа, пытаюсь объяснить, что в организации более трёхсот человек, все работают, учатся и не могут в рабочее время прийти в военкомат. Нельзя ли через меня передать ценные указания?
Военком выразил, мягко говоря, сожаление, что меня нельзя уволить, понизить в звании и т. п. Но он сделает всё, чтобы нас не было вообще, если мы не выполним его приказ. Что тут добавить? Не знаю, где сейчас этот военком, но за 50 лет с такими не впервые приходится работать.
Конечно, был после Ю. Маточкина бывший командующий Балтийским флотом, ставший тоже губернатором, В. Егоров, помогал, чем мог. Но это скорее исключение. Чиновники рангом пониже довольно прозрачно намекали — хотите работать, получать гранты — надо делиться. То есть - пресловутый откат. Мало того, что мы и так всё делаем за свой счёт — разыскиваем разведчиков, родственников погибших воинов, строим памятники, чего не делает ни одна другая организация и всё остальное, так мы ещё почему-то должны содержать этих чиновников, доходы которых не сопоставимы с нашими. Когда же мы возмутились, нам открыто объявили войну.
Строить козни чиновники умеют. Чего только они в борьбе с нами не перепробовали. Мы уже перестали в прокуратуру обращаться — бесполезно. Просто работаем в рамах закона.
Более четверти века действует наш отряд в составе КРИПОО «Поиск» в Польше. Возглавляют его два учителя — Евген и Мария Гурнаки. Это подразделение действует в том районе, где в годы войны воевал польско-советский партизанский отряд. В этом отряде сражалась за освобождение Польши и Герой Советского Союза, руководитель Сещинского подполья на Брянщине, радистка группы «Джек» Анна Морозова. Мы нашли партизан, вместе с которыми воевала Аня, нашли свидетелей её гибели. Поляки чтут память о героине. Очень многих девочек в округе в честь Морозовой до сих пор называют Аннами. Каждый наш приезд - это встреча друзей. Местная власть делает всё, чтобы память об Анне жила и в новых поколениях поляков.
Нам много приходится ездить по Польше, устанавливая обстоятельства гибели наших разведчиков, места захоронения бойцов (по многочисленным письмам, просьбам родственников со всех концов страны и зарубежья). И ни разу мы не получили отказа. Помогают все, от ксендзов до местных властей, простых жителей, до властей в Варшаве. При перевозке памятника в Польшу однажды возник вопрос на границе. Обратились к тогдашнему министру иностранных дел Родославу Сикорскому. В прямом смысле за пять минут все проблемы были решены.
Генеральный консул Польши в Калининграде Ярослав Чубиньски был всего пятый день на этой должности, когда я впервые встретилась с ним. На месте бывшего концлагеря в лесу одна польская семья установила небольшой крест. Он устарел, покосился. Я попросила разрешения обновить крест. Через несколько дней Генеральный консул сам привёз из Варшавы новый крест, вместе со своими сотрудниками и нашими поисковиками на консульской машине выехал с нами в лес. Консул сам, вместе с нами, корчевал пни на поляне, восстанавливал ограждение, установил новый крест. А главное — привёз нам материалы о концлагере Хохенбрук, которых у нас не было.
Я. Чубиньски был с нами в походах, встречался с ветеранами, а к концу своей деятельности в нашей области именно благодаря ему на той поляне был установлен новый настоящий памятник всем погибшим в этом концлагере, среди которых большая часть были поляки — студенты и преподаватели Кенигсбергского университета.
И ещё о Польше. Много лет мы искали озеро, с которым связана судьба группы «Кросс». Похожих озер сотни. После войны все были переименованы поляками, когда эта территория перешла к ним. На наше: - «Здравствуйте»,- польские пограничники отвечали: - «Пани, мы ваше озеро ещё не нашли». Потому что доставали мы всех. И вот, узнав случайно о наших проблемах, совершенно незнакомая нам Сабина Бандера сама добралась до архивов, местных властей, съездила за сотни километров, разыскала и прислала нам точные координаты и новое название озера. Это и есть добрососедские отношения, которые мы стараемся бережно поддерживать.
Когда я нашла командира разведгруппы «Ясень» Ф.И. Чугунова он просил только об одном: - «Найдите моих ребят! Мы их похоронили в лесу. Там была недалеко железная дорога и маленькая деревенька». Лес оказался Августовской пущей, продолжением знаменитой Беловежской пущи. Но деревеньку мы нашли. А в ней деда «на трёх ногах», как он сам говорит, опираясь на палку. Так вот этот дед - Изидор Капиньски с октября 1944 года ходит за несколько километров от дома в лес, оберегая могилу наших разведчиков.
Польские партизаны попали в окружение на железнодорожной насыпи. Немцы методично добивали их. Вырваться удалось лишь одному из бойцов. Он и прибежал к нашим разведчикам, с которыми накануне встретились в лесу. Командир не имел права обнаруживать свою группу. Но там, на насыпи погибали товарищи по оружию. И он принял решение — зашёл в тыл к немцам и вызвал огонь на себя… Цена того боя — четверо наших разведчиков и более 20 польских бойцов.
Мы установили поименно наших разведчиков и поставили им памятник, на котором выбиты слова:
Советские и польские солдаты!
Вы вместе шли на тот последний бой
И мы в долгу пред вами неоплатном
Клянемся мир беречь и ваш покой!
Недавно услышали, что именно в тех местах собираются строить очередную базу НАТО. Верим, что И. Капиньски — не единственный поляк, который знает историю своей страны, цену её освобождения и победы в той войне.
У НАТО в Польше — одни планы, у нас — другие. На месте захоронения Героя Советского Союза Анны Морозовой удалось заменить надгробную плиту. Но должен быть ещё и памятник. Он у нас уже разработан, готовы чертежи. Дело за немногим — найти не такие уж и большие средства и строительную площадку для сооружения памятника. Увы! На местных властей и бизнесменов нам рассчитывать не приходится.
Два десятка лет действует наш отряд «Катюша» в Москве. Это отряд особый, в его составе бывшие разведчики, родственники их погибших товарищей. Мы были готовы к тому, что состав отряда со временем будет сокращаться – уходят наши ветераны. Но случилось иначе. Им на смену приходят их дети и внуки. Много лет отряд возглавляла Екатерина Лявданская, радистка группы «Кросс». Судьба этой группы – отдельная тема в жанре детектива. Родственники разведчиков входят в отряд только те, кто реально работает в КРИПОО «Поиск». Большой материал собрала дочь Героя Советского Союза летчика Ф.И. Селиверстова Изольда Фёдоровна, преподаватель Красноярского института, постоянная участница наших походов. Ушёл из жизни наш родоначальник писатель, разведчик О.А. Горчаков. Из-за границы вернулась его внучка София и твёрдо заявила, что она хочет заменить деда в организации. А после ухода Екатерины Лявданской отряд возглавил её внук, выпускник экономической Академии при Президенте страны Александр Турков.
В общем, как шутят сами поисковики, «у нас в организации принудительное высшее образование и добровольная наследственность». Действительно, практически все, кто приходит в КРИПОО «Поиск», заканчивают вузы. А что касается наследственности – Василевские в организации третье поколение, Минаковы - второе, как и Мальцан, Скрябины - третье, а Акимушкины-Черапкины - четвёртое поколение. Большинство молодёжи с первых дней работают вместе с родителями.
Первым начальником Калининградской милиции был легендарный военный разведчик Иван Кандауров, много лет проработавший в нашей организации. Его внук Александр жил за границей. Когда Ивана Зотьевича не стало, внук заинтересовался его фронтовой судьбой, деятельностью в нашей организации. Да так и сам остался у нас. Теперь он член Совета КРИПОО «Поиск» и уже восьмой год возглавляет наш отряд поисковиков в Израиле. Это наш третий филиал. Там живут многие бывшие фронтовики. А учёт поставлен так, что найти нужную нам информацию гораздо легче, чем у себя дома. К тому же Александр Кандауров единственный законный представитель в нашей стране по изучению созданной в Израиле системы безопасности КАМАМ.
«Ну а как же раскопки?», - кто-то задаст вопрос, ведь всех поисковиков других отрядов именно это интересует. Куда же без них. Копаем, конечно. Но, во-первых, это знакомо всем поисковикам, а мне хотелось рассказать о том, чего у других нет. История нашей организации и начиналась иначе. Официально мы начали заниматься раскопками, когда «Поиск» проработал более 20 лет. Вроде бы мы и Россия, но законы доходят сюда в каком-то неуверенном виде. Нынешняя местная власть вообще уверена, что областные законы главнее российских, и без конца плодит свои приказы.
Я думаю поисковикам не надо объяснять такую ситуацию. От нас требовали, чтобы мы прежде, чем выехать на полевые работы, не позже чем за месяц подали заявку в местные поселковые органы, пояснив, кого именно и в каком количестве мы собираемся тут поднять. К заявке надо приложить карту местности, где собирались работать. Как вы думаете, в области, где «чёрных копателей» едва ли не больше, чем самих жителей, что останется от того участка земли?
При этом руководить всем этим должен военно-мемориальный центр, занимающийся в основном похоронами участников войны. Лишь недавно военная прокуратура согласилась, что это незаконно, а до того куча наших обращений в тот же адрес оставалась гласом вопиющего в пустыне. Не буду перечислять все нелепости, которые пытались узаконить в нашем крае, приспосабливая всё под интересы близких к власти людей.
Многие годы у нас просто не вёлся учет эксгумированных воинов. Большая часть – безвестные – ни документов, ни медальонов. Переносили останки в очередную братскую могилу дополнительно, куда районная или поселковая власть укажет. На братских могилах указаны далеко не все имена, иногда меньше половины – экономили что ли? Да и гарантии нет, что если имя бойца указано на плите, то он здесь и похоронен.
Неоднократно у нас «упорядочивали» братские захоронения – то переносили их, то объединяли. Но переносили лишь имена, останки оставались на месте. Не раз мы сталкивались с такой ситуацией – поднимаем бойца, при нём документы, награды. Установили имя. Перезахоронили. А потом находим его имя на другом захоронении совсем в другом месте. Получается двойной учет. А происходит это потому, что кому-то очень хотелось в своё время отчитаться, что всех бойцов уже подняли, учли, захоронили. Были бы они поисковиками, или хотя бы вникали в нашу работу, то знали бы, что это просто не возможно. Они отчитались и ушли, а эти проблемы остались.
После полевых работ поисковики едут в архивы, чтобы восстановить картину боевых действий. Мы же не можем позволить себе такую роскошь, нам такие командировки ни разу не оплачивались. Спасибо, иногда выручают поисковики других регионов – то москвичи, то липецкие, то из Татарстана. А ведь у каждого из них и своей работы в архиве хватает.
Так что у нас, прежде чем копать, нужно сто раз подумать – за нарушение каких незаконных местных «законов» будут потом трепать нервы, куда девать останки бойцов и т.п. И по-хорошему, завидуем поисковикам Калуги, Казани, Москвы, Новгорода и других городов, которым с властями повезло больше.
Знаете как я, например, воспринимаю сводку погоды, когда слышу её по телевизору? «В Туре сегодня…» - это значит у Фёдора, «в Липецке дождь» - это значит у Татарниковых, «в Екатеринбурге…» - это у Ленки Скуратовой и т.д. Я давно уже заметила, что мысленно перевожу название очередного города в имена наших поисковиков. За эти годы многие из них стали ближе, чем иные из родственников.
А началось все с маленькой заметки о тульских следопытах, которая попалась мне на глаза. Стала искать информацию и о других группах. Все работали разрозненно, каждый на свой страх и риск на своей территории. Таких набралось групп 5-6, пока я не вышла на Ю.М. Иконникова - журналиста, участника войны. Он знал ещё несколько таких групп. Когда мы с ним встретились, я предложила создать единую организацию, чтобы можно было обмениваться опытом, создать свою правовую базу – в одних регионах поисковики были почти герои, в других их не отличали от «чёрных копателей» – на усмотрение местной милиции.
Иконников сначала меня не поддержал – зачем создавать ещё одну организацию, если есть комсомол, можно работать в его рамках. Но среди поисковиков были люди далеко не все комсомольского возраста, в том числе участники войны. Это потом уже стало ясно, что у «деда», как его прозвали, характер был сложный, ничего не принимал сходу, на веру. Но если уж он принимал решение, танки против него не устояли бы. Так случилось и на этот раз.
Месяца через три после первой встречи он вдруг позвонил мне: «Приезжай! Надо создать координационный центр поискового движения».
Через полгода снова собираемся в Москве. Ю.М. Иконников заявил: «Ничего не получается с военными».
Координационный Совет создали по новому принципу – территориальному, мне достались Литва, Латвия, Эстония и Калининградская область. Можно было уже планировать работу.
Так началась работа АсПО – ассоциации поисковых отрядов. Вскоре прошёл первый съезд поисковиков в Калуге. Из разных областей стали поступать сведения о новых отрядах, которые вливались в ассоциацию. АсПО помогала в создании новых подразделений, начали организовывать совместные «Вахты Памяти», где вместе работали поисковики из разных регионов, обменивались опытом. Впервые поисковики из Казани начали снимать учебные фильмы для молодых поисковиков, а потом и публицистические. Началась серьёзная профессиональная работа, подготовка поисковиков.
АсПО нас не только объединила, но и породнила. Когда мы встречаемся, ближе нет друзей. Владимир Сысоев из Калуги, Лариса Бруева из Витебска, Фаиль Ибрагимов из Уфы, Илья Прокофьев из Питера, Ирина Ионенкова, Володя Ерхов, Саша Коноплёв, Михаил Черепанов из Казани, беспокойная Нина Татарникова из Липецка, шумная Лена Скуратова из Свердловска, Евгения Иванова, Юрий Смирнов, Владимир Демидов из Москвы и многие-многие другие.
А наш чудо-лекарь из Казани Ринат Галимов, для которого, по-моему, нет неизлечимых болезней? Да разве всех перечислишь.
А какие ночные концерты устраивали на сборах поисковиков! Едва ли не каждый второй поисковик – гитарист. А какие песни родились в походах? Уже на несколько сборников набралось. В самые трудные времена каждая такая встреча с единомышленниками – это как прикосновение к земле Ахилла – появились новые силы, новые планы и мы становились непобедимыми.
КРИПОО «Поиск» исполнилось 50 лет. И в её составе есть поисковики, которые работают с первых дней основания организации. Немало и тех, кто состоит в организации по 30-40 лет. Среди них Николай Василевский, который до 15 лет жил в цыганском таборе, не умел читать. Стал писателем, журналистом, выпустил несколько сборников стихов. А в прошлом году впервые в мире был издан составленный им русско-цыганский словарь.
Четыре десятка лет в организации Антонина Минич, псковская подпольщица, партизанка, участница прорыва блокады Ленинграда. Ей было всего 17 лет, когда по заданию подполья она одна отправила на тот свет целое подразделение местного гестапо. Цена её подвига – полностью уничтожена семья…
30 лет работает в «Поиске» полковник запаса, афганец, участник боевых действий и в других «горячих точках», командир сапёрного подразделения Николай Васильев, член Совета нашей организации и много лет возглавлявший Совет ветеранов. Список можно продолжать, у нас нет случайных людей. О каждом можно писать если не роман, то повесть.
Конечно, всех перечислить невозможно – за полвека через организацию прошли сотни, а может быть и тысячи людей. Но нельзя не вспомнить о тех, о ком сказано:
Не говори с тоской - их нет!
Но с благодарностью – были…
По 40 лет проработали в КРИПОО «Поиск» Константин Кречетов и Василий Добарский, фронтовики, много лет входившие в Совет организации, которых так порой не хватает сегодня. Константин Семенович - сталинградец, из пехоты. Человек с такой активной жизненной позицией, что трудно представить, где бы он ни пригодился.
Василий Михайлович танкист, полгода держал их десант знаменитый Сандомирский плацдарм на Висле в Польше. Лишь когда мы побывали там сами, стало понятно, что тут творилось в годы войны – вторая Курская дуга.
Владимир Груша сражался на не менее известном Невском пятачке, а в перерывах между боями ремонтировал танки на Кировском заводе.
Зоя Зайцева начала свою войну с первых её дней в Могилёве студенткой педучилища. Была подпольщицей, потом партизанкой, закончила войну в составе разведгруппы «Вол». А после войны строила корабли на заводе «Янтарь».
Совсем недавно не стало Валентина Калинина, радиста группы «Вол». Не по его вине при приземлении, когда раскрылся парашют, у него сорвало рацию, но сам факт, что группа в тылу противника оказалась без связи с Большой землей так подействовала на него, что он на нервной почве ослеп. З.Е. Зайцева (по странному совпадению ушедшая из жизни в тот же день и месяц, но на 5 лет раньше) привязала его к себе парашютной стропой. Так они и преодолевали до 30 км за ночь, уходя от облав и засад. После войны зрение удалось частично восстановить. Москвич Валентин Калинин успел поработать в институте, на Крайнем Севере, обеспечивал связь с кораблями Северного флота, зимующими на льдине полярниками. Благородство, кристальная чистота, интеллигентность - были, пожалуй, главными его отличительными чертами.
Нет, невозможно рассказать обо всех в одной статье. Они заслуживают отдельного разговора.
Иван Морозов работал токарем на заводе «Кварц». Через его руки прошли все наши памятники. В.Е. Стрижекозин, А.И. Цуркан, В.Т. Рындин были тогда начальниками цехов на заводе, без их участия построить что-либо было невозможно. Активно работали в организации фронтовики - начальник порта Аркадий Михайлов, директор завода Георгий Ольхов – и делом помогали, и в походах активно участвовали. Как и директор предприятия В.В. Белоусов.
Школьником пришел в «Поиск» Алексей Минаков, да так и остался лет на тридцать. Только теперь у нас работают и жена его, и дочь. Евгения Шаньгина привёл к нам его отец, сотрудник одной серьёзной организации. Просто привёз сына и сказал: «Заберите себе, чтобы на улице не болтался». Это было 14 лет назад. За это время Женя окончил Международный университет в Москве и магистратуру. На его счету десятки прыжков с парашютом, он стал незаменимым по связям со всеми поисковиками страны.
А есть ещё и Арсений Анисимов - радист, брат замученной в гестапо Анны Анисимовой. Это он принимал на Большой земле позывные всех разведгрупп, когда они отправляли свои разведданные в Центр. А всегда молодой красавец Ким Лявданский, защищавший Севастополь, катерник, после Победы командовал вспомогательным флотом на Тихом океане. Ему уже за 90, но трудно найти человека более активного, чем он.
Кроме членов организации хочется сказать спасибо всем, кто, так или иначе, помогал нам в работе. Это сегодня он Митрополит Ростовский Владыка Меркурий, а мы помним его, когда он был с нами и в походах, и на раскопках, и на захоронении найденных воинов.
А сколько раз в критических ситуациях выручала юрист Татьяна Шостак. Как всегда не хватало денег накануне похода. Услышав наши споры, подошёл незнакомый человек и предложил свои личные, недостающие нам деньги. Позже узнали его имя – Юрий Мироненко, афганец. Также очень вовремя однажды внёс свою лепту Александр Гладышев. Практически спас очередной поход бывший глава областной Думы Сергей Булычов. Светлана Губатова, узнав, что мы едем к Анне Морозовой, остановила меня на улице, протянула деньги: «Купите букет от меня для Ани, смотрела недавно фильм о ней». Денег хватило на букет ещё одной Анне – Герман, могилу которой мы посетили в Варшаве. Об этом тоже отдельный рассказ, но местные нам сказали, что они впервые видят посетителей из России у Анны Герман.
Милена Скрябина, певица, тембр голоса которой похож на голос Герман, исполнила её песни. Эмоции до сих пор переполняют. Теперь у нас есть ещё одна цель - мы должны поставить певице, приносившей нам столько счастливых минут своим талантом, достойный памятник.
А разве можно не вспомнить лесника Алымова из Черняховского лесничества? Когда мы установили памятник И.И. Мельникову, он по собственной инициативе через дорогу построил бревенчатый дом, столы, лавки, кострище, чтобы проезжающие по дороге путники могли передохнуть.
Недавно мы узнали, в школе №19 Калининграда есть организация «Русь», изучают ребята народные традиции, ремёсла и многое другое, но что нас удивило – они не пытались, как многие другие сесть нам на шею, заявив – а мы тоже причастны. Ребята этой школы решили продолжить начатую нами работу – стали искать родственников бойцов, которых нам удалось опознать во время раскопок. И ведь нашли почти всех! Готовые поисковики! Занимаются реальным делом.
По-моему, главное, что удалось сделать за эти годы – это рассказать правду о подвиге наших разведчиков в тылу противника, вернуть многим из них имена, восстановить справедливость. И ещё вернуть людям веру в себя, в свои силы, в свою страну. Наполнить смыслом затертые слова: «Никто не забыт, ничто не забыто!». И подтверждением тому, те душевные порывы людей, не являющихся официальными членами нашей организации, но понимающих, что дело, которому мы посвятили жизнь, действительно благородно и стремящихся помогать, чем могут. Жаль, что не у всех власть имущих также распахнуты сердца для добрых дел.
Позади первые полвека работы. Но мы живём планами на будущее. Далеко не все судьбы разведгрупп и разведчиков установлены. Надо установить, наконец, памятник Герою Советского Союза Анне Морозовой. У нас лежит рукопись книги командира группы «Ясень» Ф.И. Чугунова, но нет средств на её издание. Готовится ещё одна книга, но боюсь, что её ждет та же судьба. Хотелось бы издать сборник песен нашего барда Р.Н. Хрыповой – победителя всероссийского конкурса патриотической песни…
О нашей работе по следам разведчиков в годы войны совместно с ними, их детьми и внуками можно сказать словами одного из поэтов–поисковиков:
Мы завершаем тот праведный бой,
Нас связавший одною судьбой…»

P.S. Если бы ещё удалось найти Николая Ивановича Харлова 1922 года рождения, уроженца Челябинской области, Шадринского района, села Кабанское (призвали в армию из Свердловской области, Каменского района, деревни Травянка), фактически спасшего всю разведгруппу «Вол», я бы посчитала что 45 лет жизни отданы поисковой работе не зря.

1.Раскопки на стройке, на окраине города. Обнаружены останки советских воинов.
2. Восьмое по счету и, возможно, последнее пристанище КРИПОО «Поиск», из которого нас снова выбросили на улицу. Новоселье начали с ремонта.
3. Генеральный консул Ярослав Чубиньский.

[Raid]

4. Житель маленькой деревушки Изидор Капиньский сохранял могилу наших разведчиков с октября 1944 года.
5.За работой по установке очередного памятника…
6. Польские поисковики Евген и Мария Гурнак с ветеранами.

[Raid]

7.Польские партизаны…
8. Командир польского поискового отряда Евген Гурнак (слева), и радист Арсений Анисимов.
9.У нового памятника Анне Морозовой…