АСЫ ЛЮФТВАФФЕ.

[ГУРОН]

Летчик-истребитель Люфтваффе обер-лейтенант Рудольф Тренкель. Большую часть своей карьеры Тренкель провел во 2-й эскадрилье 52-й истребительной эскадры Люфтваффе на Восточном фронте. На момент окончания боевых действий, по немецким данным, на его счету было 138 побед, одержанных в 500 боевых вылетах. Был неоднократно сбит и ранен. 15 марта 1945 г. был сбит огнем с земли, ранен и попал в плен к американцам, которые передали его советским властям. После четырех недель плена вернулся на родину.

[КОТТ]

Ганс-У́льрих Рýдель (нем. Hans-Ulrich Rudel; 2 июля 1916 — 18 декабря 1982) — самый результативный пилот пикирующего бомбардировщика Ю-87 «Штука» в годы Второй мировой войны. Единственный кавалер полного банта Рыцарского креста: с золотыми дубовыми листьями, мечами и бриллиантами (с 29 декабря 1944). Единственный иностранец, награждённый высшей наградой Венгрии, Золотой медалью за доблесть. По количеству наград Руделя превзошёл только Герман Геринг. Убеждённый национал-социалист, никогда не критиковал Адольфа Гитлера.

С 1948 года жил в Аргентине. Затем перебрался в Швейцарию. Умер в Розенхайме, похоронен в Дорнхаузене
Ранние годы
Родился 2 июля 1916 года в Конрадшвальдау[en], в Силезии (теперь село Гженды в Нижнесилезском воеводстве Польши). В школе учился плохо, но имел достижения в спорте. В 1936 году окончил школу и поступил на обучение в Люфтваффе, в школу кадетов. В июне 1938 года вступил в I./Sturzkampfgeschwader 168 в городе Грац. 1 января 1939 года переведен в лётную школу в Хильдесхайме и повышен до звания старшего лейтенанта.
Боевые заслуги
По официальным данным люфтваффе[3], Рудель совершил 2530 боевых вылетов (наибольшее количество среди пилотов Второй мировой войны). Уничтожил около 2000 единиц боевой техники, в том числе: 519 танков, 800 автомашин, 150 артиллерийских орудий, 70 десантных лодок, девять самолетов, четыре бронепоезда, несколько мостов, крейсер (недостроенный и тяжело повреждённый «Петропавловск»), лидер эсминцев «Минск», повредил линкор «Марат»[4].

Бо́льшую часть вылетов совершил на различных модификациях пикирующего бомбардировщика Ю-87 «Штука», ставшего, по утверждению Руделя, в высшей степени эффективным для уничтожения танков после установки по настоянию Руделя в подкрыльевых гондолах двух пушек калибра 37 мм. «Штука» в противотанковом варианте (Ju-87G) получила название Kanonenvogel (с нем. — «птичка с пушкой») или Panzerknacker. Пушка также позволяла успешно бороться с советскими «летающими танками» — бронированными штурмовиками Ил-2.

В конце войны также летал на истребителе Fw 190.

Сбил 9 самолётов противника — 2 штурмовика Ил-2 и 7 истребителей (возможно, один из сбитых истребителей пилотировал известный советский ас Лев Шестаков).

Сам Рудель за время Второй мировой войны был сбит 32 раза (всегда только зенитной артиллерией), несколько раз был тяжело ранен. В боях над Одером попаданием 40-мм зенитного снаряда ему оторвало правую ногу, однако он продолжал летать даже после ампутации ноги ниже колена.
Линкор «Марат»
Основная статья: Петропавловск (линкор)
23 сентября 1941 года линкор «Марат», участвовавший в обороне Ленинграда, получил прямое попадание двух бомб, одна из которых была сброшена Руделем, вылетевшим с аэродрома Тырково, близ Луги. В результате взрыва боезапаса носовой башни корабль был частично затоплен (момент атаки был заснят стрелком К. Байером) и лёг на грунт у стенки на глубине 11 метров.

По утверждениям самого Руделя, он дважды успешно атаковал «Марат» — 16 сентября он сбросил на палубу две 500-килограммовых бомбы, а 23 сентября именно он сбросил ту 1000-килограммовую бомбу, которая привела к взрыву артиллерийского погреба и частичному затоплению корабля. Последнее утверждение подтверждается фотографией, сделанной хвостовым стрелком Руделя в момент выхода из пикирования, на которой запечатлён взрыв линкора.
Послевоенная деятельность
После сдачи в плен американцам 8 мая 1945 года и освобождения из плена в апреле 1946 года Рудель эмигрировал в Аргентину в начале июня 1948 года. В Аргентине Рудель стал близким другом и доверенным лицом президента Страны Хуана Перона и диктатора Парагвая Альфредо Стресснера. Рудель создал «Kameradenwerk» — организацию помощи соотечественникам, осужденным, как военные преступники, или скрывавшимся в эмиграции. В частности, эта организация отправляла продуктовые посылки Р. Гессу и К. Дёницу, а также иногда оплачивала их юридические расходы[10]. В Аргентине Рудель написал книгу «Trotzdem» («Вопреки всему»), опубликованную в Буэнос-Айресе в ноябре 1949 года. Позднее эта книга была опубликована в США под названием «Пилот Штуки». Предисловие к этому изданию написал Пьер Клостерман, ставший другом Руделя. В конце 1960-х годов во время создания американцами штурмовика A-10 военный аналитик Пьер Спрей, которому ВВС США заказали разработку детальной спецификации этого самолета, потребовал, чтобы книгу Руделя прочел каждый сотрудник проектной группы[11].

В Аргентине Рудель зарабатывал выполнением контрактов для бразильской армии, а также оказывал консультационные и посреднические услуги правительствам Боливии, Чили и Парагвая. После свержения Перона в 1955 году Рудель был вынужден переехать в Парагвай. Там он работал представителем нескольких немецких компаний, в частности — Dornier Flugzeugwerke, Focke-Wulf, Messerschmitt и Siemens
Политические взгляды
До самой смерти Ганс-Ульрих Рудель отличался крайне правыми взглядами, приводя официальный Бонн в смущение своими высказываниями[1]. Рудель также сделал попытку баллотироваться в Бундестаг от ультраконсервативной Deutsche Reichspartei, но потерпел поражение на выборах. Принимал активное участие в ежегодных собраниях ветеранов эскадрильи «Иммельман», в 1965 году открывал мемориал погибшим летчикам SG2 в Бурге-Штауфенбурге.

В конце 1951 года Рудель опубликовал в Буэнос-Айресе два политических памфлета — «Мы, фронтовые солдаты, и наше мнение о перевооружении Германии» и «Удар ножом в спину, или Легенда». В первой книге Рудель, выступая от имени всех фронтовых солдат, утверждает, что снова готов сражаться против большевиков и за «жизненное пространство» на Востоке, по-прежнему необходимое для выживания немецкой нации.

Во второй, посвящённой последствиям покушения на Гитлера в июле 1944 года, Рудель объясняет читателю, что ответственность за поражение Германии в войне несёт генералитет, не понявший стратегического гения фюрера, и в особенности офицеры-заговорщики, поскольку политический кризис, вызванный их покушением, позволил союзникам закрепиться в Европе. Рудель также утверждает, что «война Германии против Советского Союза была оборонительной войной» и, более того — «крестовым походом ради всего мира»

[ГУРОН]

В марте 1944 года Эрих Хартманн, Герхард Баркхорн, Вальтер Крупински и Йоханнес Визе были вызваны в ставку Гитлера в Бергхоф для вручения наград. Баркхорн был представлен к Дубовым листьям и мечам к Рыцарскому Кресту, а Хартманну, Крупински и Визе должны были быть вручены Листья. Во время поездки на поезде лётчики крепко выпили и прибыли в резиденцию, с трудом держась на ногах и поддерживая друг друга. Адъютант Гитлера от люфтваффе майор Николаус фон Белов был в шоке. После того, как Хартманн пришёл в себя, он взял примерить с вешалки офицерскую фуражку, но сильно расстроил этим фон Белова, который заметил ему, что это фуражка Гитлера.
Обер-лейтенант Вальтер Крупински и лейтенант Эрих Хартманн в Бергхоф после церемонии награждения дубовыми листьями к Рыцарскому кресту.

[ГУРОН]

ГЕРМАН ГРАФФ. Самолёты- эмблемы- победы- годы жизни.

[ГУРОН]

Когда 21-летний пилот обер-фенрих Марсель прибыл в Африку, он являлся всего лишь одним из многих молодых людей, ищущих возможности подна­браться опыта и показать себя в бою, ну и, конечно, внести свой вклад в победо­носное завершение войны. Успехи Марселя на первых порах не внушали поводов для оптимизма. Рассерженный командир сделал запись в личном деле: «Недостаток дисциплинированности в воздухе» — так это называлось в Люфтваффе.

Среднего роста и веса молодой человек с точеным профилем носил длинные светлые волосы и напоминал Манфреда фон Рихтгофена, немецкого аса Первой мировой войны, знаменитого Красного Барона. Оба очень любили летать. Марселю понадобилось всего шесть месяцев, чтобы превратить полет в высокое искусство.

Во время летнего наступления Роммеля в 1941 году имя Марселя уже звучало среди тех, кто отправлялся на задание по уничтожению вражеских самолетов. Но встречались и лучшие, чем он, пилоты-истребители, даже в Африке. В оборонительных боях в ходе британского наступления зимой 1941/42 годов Йоахим стал одним из асов эскадрильи.

«Желтый 14» скоро стал синонимом храбрости и смертоносного мастерства. Весной 1942 года художник эскадрильи, Штёндлер из Мюнхена, разрисовал стену в квартире капитана Хомута в духе хобби командира эскадрильи. Каждого пилота эскадрильи он изобразил как сидящего за инструментом органиста. Каждый сбитый самолет служил одной трубой органа. Многие с несчастными лицами сидели за органами без единой трубы. Но у виртуоза Марселя, нажимавшего на все педали инструмента, волосы развевались по ветру. В его органе было немало труб.

Техника ведения боя Марселя, достигшего столь больших успехов за сравнительно короткое время, стала образцом для летчиков-истребителей. Он служил примером для подражания, но никто не мог приблизиться к нему. От трех до шести вражеских машин сбивал он за один воздушный бой. Однажды, в боевом журнале учета за ним, по итогам трех боевых вылетов, было записано семнадцать побед. Утром того особенного дня он за двенадцать минут сбил девять вражеских самолетов. Капитан Францискет, сам обладатель Рыцарского креста, вылез из своей машины и пожал ему руку.

— Я забыл о бое, когда увидел, как Марсель разделывается с противником.

Унтер-офицер Райнер Пёттген, который в течение месяцев летал с Марселем ведо­мым, в деталях описал, как трудно было держать строй с его ведущим, прикрывать его и еще считать сбитые им самолеты. Марсель использовал замешательство, которое вызывало у вражеских самолетов его внезапное нападение, с крутого разворота атаковал отбившуюся от строя машину. Глаза его ни на миг не выпускали из поля зрения вражеский самолет, когда он нажимал на гашетку пушек и пулеметов. Он проделывал все это почти механически. Пёттген утверждал, что Марсель, выполняя крутой разворот, сбрасывал газ почти до минимума. Таким образом, радиус виража всегда оказывался наименьшим, что позволяло асу зайти и ударить в «брюхо» самолету противника. Его техника прицеливания была особым искусством. Ко всему прочему он удивительно быстро оценивал ситуацию и принимал верное решение.

После самых трудных воздушных поединков и наибольшего числа побед у Марселя был самый низкий показатель по расходу боеприпасов.

Трудно сейчас проанализировать технические и тактические возможности Марселя. Можно только назвать их превосходными и сказать, что он обладал природным даром в сочетании с опытом, инстинктом и решительностью, сделавшими его виртуозом. Он летал легко и просто, так, как будто делал какое-то повседневное дело, которое как нечто само собой разумеющееся делают тысячи людей, он летал так, словно это не у самолета, а у него были крылья.

Когда немецкая бронетехника достигла египетского пограничья и вышла к Эль-Аламейну, Марсель стал после самого Роммеля самым знаменитым человеком в Африке. Он получил наиболее высокие немецкие и итальянские награды — Рыцарский крест с дубовыми листьями и мечами и очень редко присуждаемую итальянскую Золотую медаль за храбрость, Роммелю и Нерингу приходилось довольствоваться только серебряными. Правда, Марсель, в отличие от Роммеля и Неринга, не говорил Дуче того, что он о нем думает...

Марсель представлял собой тип людей, которые уже стали редкостью, — рыцарственный воин и романтик, в совершенстве освоивший особое тех­ническое искусство. Но прошло немного времени, и черты юноши, ведущего постоянную схватку со смертью, погрубели. Выбираясь из самолета после каждого задания, он казался все более бледным и утомленным. Его первым желанием было закурить сигарету, которую он держал в дрожащих пальцах. Любой, кто видел Марселя в такие моменты, поневоле думал о том, каких колоссальных затрат сил и энергии требует от этого молодого человека война под жарким африканским солн­цем. Но молодость и здоровье не позволяли ему превратиться в невротика. Он стряхивал с себя печальный опыт, как собака, отряхивающаяся от воды. Генералы и высокопоставленные офицеры штабов войск стран «оси» чуть ли не ежедневно навещали его там, где он квартировал. Входя в его палатку среди африканских дюн, человек словно бы попадал в богемное кафе где-нибудь в Риме или Париже. С одного бока палатки находился небольшой бар, за которым стоял южноафри­канский чернокожий, Маттиас. Стулья были сделаны из оперений британских бомб. Старые бухты телеграфного провода служили в качестве столов; софу и кресло смастерили из мешков с песком и противомоскитной сетки. Патефон не умолкал до поздней ночи. Звучали аргентинские румбы, итальянские песни и каждый вечер неизменная «Лили Марлен». Здесь Марсель со своими товарищами пилотами си­дел за выпивкой, забывая о войне.

Военная карьера Марселя достигла пика в сентябре 1942 года, когда он только за один месяц сбил совершенно невероятное количество британских самолетов — 61! Больше, чем кто-либо, за всю историю, включая фон Рихтгофена.

Ханс Йоахим Марсель записал на свой счет 158 побед (182 боевых вылета, 101 P-40, 30 "Харрикейнов", 16 "Спитфаиров", 4 двухмоторных бамбардировщика). После
125-й он к своему двадцатидвухлетию получил бриллианты к своему Рыцарскому кресту. Ганс Рудольф Марсель, его брат, уже позже рассказал, что в действительности Йоахим не получал этой самой высокой из немецких наград, которую сделали по специальному эскизу в соответствии с личными указаниями Гитлера. Не получила ее и семья после смерти аса...

[ГУРОН]

Погиб 30 сентября 1942 года в результате технической неисправности самолёта. В связи с остановкой двигателя ему пришлось покинуть свой истребитель. Выпрыгнув из заполненной дымом кабины, Ханс-Йоахим ударился грудью о вертикальный стабилизатор самолёта, что привело к мгновенной смерти, либо стало причиной повреждений, характер которых не позволил самому молодому капитану Люфтваффе раскрыть парашют.
Ханс-Йоахим Марсель был похоронен в четырёх милях южнее Сиди-Абд-эль-Рахмана, на том самом месте, где он разбился. В 1954 году его прах был перезахоронен на немецком мемориальном кладбище в Тобруке, а на месте гибели пилота был установлен памятный знак в виде пирамиды.

[ГУРОН]

Ханс-Иоахим Ябс - легендарный ас Bf. 110.

Немногие немецкие асы могли похвастать тем, что отлетали почти всю карьеру на Bf.110, еще более редки случаи когда пилоты добивались на этом самолете действительно крупных успехов. Одним из таких был Ханс-Иоахим Ябс.

Ябс родился в 1917 году в Любеке и присоединился к люфтваффе в 1936 году. Учился летать он на одномоторном истребителе, однако весной 1940 года пересел на Bf. 110C в составе ZG 76. Вскоре началось вторжение во Францию и молодой пилот оказался в самом эпицентре событий.

Ябс вспоминает: "Вы никогда не забываете свою первую девушку - то же происходит и с вашей первой победой. Мы летели приблизительно на высоте около 3500 метров над фортом Намюр в Бельгии. Была очень хорошая погода, не было даже облаков. Внезапно наш командир группы гауптман Эрих Грот начал круто пикировать. Я подумал, что он решил атаковать форт, когда неожиданно заметил позади него два "Хока". Это был мой первый бой, и я не нашел ничего лучшего, как просто дать в их сторону очередь. Я увидел, как один из них развернулся прямо на меня. Я поднял нос самолета 2 и дал полный газ. Мы неслись навстречу "лоб в лоб", стреляя из всего что было. Мои четыре пулемета и две пушки сделали свое дело - "Хок" загорелся и, свалившись влево, пошел вниз. Описав круг, я увидел, как он врезался в землю. Я одержал свою первую победу.

На следующий день я сбил "Моран", а 15 мая "положил в мешок" еще два "Морана" Мы больше не летаем из Кельна и Бонна в Эйзенборн, теперь мы действуем с французской территории Нет никаких аэродромов, только расчищенные луга, и мы перелетаем с одного луга на другой вслед за наступающими танками". Еще через две недели Ябс сбил "Харрикейн" и стал асом.

Ябс участвовал в битве за Британию в августе-сентябре 1940 года и был одним из немногих, кто мог противостоять британским истребителям на тяжелом и неповоротливом двухмоторнике. Наиболее удачными были его вылеты 1-3 сентября когда Хансу удалось сбить три "Спитфайра" и три "Харрикейна". Впрочем, сам пилот крайне скептически отзывался о возможностях своего самолета в бою против одномоторных машин :"Мы были слишком медленны и недостаточно маневренны. Когда мы встречались со "Спитфайрами", они легко заходили сзади и атаковали нас одного за другим, затем разворачивались и повторяли то же самое снова и снова. Они были подобны пчелам, а наши кабины совершенно не имели бронирования".

1 ноября 1941 года на базе II./ZG762 на аэродроме в Штаде была сформирована III./NJG3. И Ябс, прошедший подготовку в качестве пилота ночного истребителя, теперь летал в составе 9./NJG3. 1 января 1944 г. Ябсу было присвоено звание майора, и в январе он одержал свою 45 победу. 1 марта Ябс был назначен командиром NJG1 вместо оберста Штрейба, а 24 марта 1944 года он был награжден Дубовыми Листьями к Рыцарскому Кресту (Nr. 430).

В 1944 году тактическая авиация союзников, получившая на вооружение новые истребители с большим радиусом действия, действовала практически уже над всей Западной Европой. В районе аэродромов немецких ночных истребителей постоянно дежурили истребители союзников. Они караулили одиночные самолеты, выполнявшие днем небоевые вылеты.

Позднее Ябс рассказывал:
"Мой самый незабываемый бой произошел днем 29 апреля 1944 года, когда я летел на Bf-110 из Сент-Тронда на свой аэродром в Арнхеме (Arnhem) в Голландии. В дополнение к моему экипажу на борту самолета был бекон, который я купил в Бельгии. Была сильная облачность, и, только снизившись перед самым Архемом, я вышел из облаков.

Скоро я заметил несколько одномоторных истребителей над нашим аэродромом, которые я по ошибке принял за свои. Фактически же это были восемь "Спитфайров" Мк.1Х из 132 Sqdn RAF, которые имели вдвое большую скорость, чем мой Bf-110. Они меня уже заметили, и уходить обратно в облака было поздно, так что надо было обороняться..."

Ябс смог уклониться от первой атаки "Спитфайров", и когда англичане проскочили мимо него вперед, он действовал быстро и решительно. Ябс довернул свой Bf-110 вслед за последним "Спитфайром" и, поймав его в прицел, нажал на гашетку. Раздался мощный взрыв, и от истребителя остались лишь горящие обломки, падающие на землю.

Пока ошеломленные английские пилоты приходили в себя и собирались вместе для новой атаки, Ябс на предельной скорости летел к аэродрому. Наконец, "Спитфайры" начали вторую атаку. Ябс, умело маневрируя и бросая свой "Мессершмитг" из стороны в сторону, сумел выбрать благоприятный момент и поймать в свой прицел еще один английский истребитель. "Спитфайр" загорелся и упал на землю.

Однако силы были неравными. Англичане атаковали яростно. Ябс затем говорил, что у него создалось впечатление, будто они "хотели отомстить за 1940 год". Он чувствовал, как снаряды "Спитфайров" пробивали плоскости и фюзеляж его самолета. Из обоих двигателей шел дым и летело масло. Было ясно, что англичане, разозленные потерей двух своих самолетов, уйти ему не дадут. Надо было думать о своем спасении и спасении своего экипажа. Ябс уже видел впереди снизу свой аэродром. Можно было попытаться достичь его, и Ябс перевел "Мессершмитг" в крутое пикирование, приказав по бортовой связи экипажу: "Как только сядем, выбирайтесь как можно быстрее наружу".

Аэродром быстро приближался. Ябс до самого последнего момента не выпускал шасси, чтобы не снижать скорость самолета, и оставалось только молиться, чтобы они оказались неповрежденными. Наконец, Ябс услышал характерный стук - шасси вышли. В следующее мгновение "Мессершмитг" коснулся земли. Слава богу, и колеса не повреждены! Пока самолет катился по аэродрому, сквозь большие пробоины в крыльях Ябс мог видеть траву.

Тем временем три "Спитфайра" приближались на малой высоте к аэродрому, намереваясь окончательно добить "Мессер-шмитт", который неожиданно оказался таким трудным противником. Ябс понимал, что у него и у его экипажа в запасе всего несколько секунд: "Все - наружу! Быстро!"

Ябс с экипажем изо всех сил бежал по траве прочь от своего самолета и слышал, как позади них все громче и громче становился рев моторов английских истребителей. Достигнув укрытия, он едва смог перевести дыхание, как дюжина 20-мм пушек "Спитфайров" окончательно превратила их дымящийся Bf-110 в груду металлолома.

В ночь с 21 на 22 февраля 1945 года соединение из 1110 английских бомбардировщиков совершило налет на Дуйсбург и Вормс (Worms). На своем Bf-110G-4 "G9+AA" Ябс атаковал последнюю "волну" из 165 "Ланкастеров" и 12 "Москито". Ему удалось сбить два "Ланкастера". Это были 49 и 50 победы Ябса, и как потом оказалось, они стали его последними победами в ходе войны.

[ГУРОН]

РОКОВОЙ ВЫЛЕТ ГАНСА-УЛЬРИХА РУДЕЛЯ.

Рано утром 9 февраля в штабе раздается телефонный звонок. Из Франкфурта сообщают, что прошлой ночью русские навели переправу через Одер у деревни Лебус, к северу от города, и при поддержке танков удерживают плацдарм на западном берегу реки. Ситуация более чем критическая, поблизости нет пехоты, чтобы их атаковать, и нет никакой возможности доставить туда тяжелую артиллерию, которая могла бы остановить противника. Таким образом, ничего не удерживает советские танки от того, чтобы начать марш на столицу, или, по крайней мере, перерезать железную дорогу и автомобильное шоссе Франкфурт-Берлин, которые являются жизненно важными для снабжения фронта на Одере.

Мы летим туда, чтобы выяснить, насколько справедлив этот доклад. Издалека я уже вижу понтонный мост и задолго до того, как мы приближаемся к нему, по нам открывают огонь зенитные орудия. Русские приготовили нам нечто закуску! Одна из моих эскадрилий атакует мост, проложенный прямо по льду. У нас нет больших надежд на то, что мы сможем добиться чего-то существенного. Как мы знаем по опыту, иваны располагают таким количеством строительных материалов, что могут восстановить мост почти мгновенно. Я лечу низко над землей вместе с противотанковыми самолетами и ищу танки на западном берегу реки. Я могу разглядеть их следы, но не вижу самих стальных монстров. Или то были следы артиллерийских тягачей? Я опускаюсь еще ниже, чтобы быть абсолютно уверенным, и вижу танки, хорошо замаскированные в складках речной долины, на северном краю деревни Лебус. Здесь их, вероятно, штук двенадцать-пятнадцать. Что-то ударяет в крыло, попадание из легкой зенитной пушки. Я держусь низко, отовсюду стреляют зенитки, речную переправу защищают примерно шесть или восемь зенитных батарей. Зенитчики, похоже, давно играют в эти игры и приобрели большой опыт в борьбе со «Штуками». Они не пользуются трассерами, мы не видим тянущихся к нам нитей с нанизанными красными бусинками. Понимаешь, что они открыли огонь, только когда самолет вдруг резко вздрагивает от удара. Как только мы набираем высоту, они тут же перестают стрелять и наши бомбардировщики не видят, кого им атаковать. Только если лететь очень низко над целью, можно увидеть, как из ствола орудия вырывается пламя, похожее на огнь факела. Я думаю, что делать. Нет никакой возможности подойти к цели скрытно, так как плоская речная долина не дает возможности для такой тактики. Здесь нет ни высоких зданий, ни деревьев. Трезвое размышление позволяет мне сделать вывод, что опыт и тактические навыки могут помочь, даже если нарушены все основные правила, которые из них вытекают. Ответ: решительная атака и надежда на удачу. Если бы я всегда был таким авантюристом, я бы уже десятки раз мог лечь в могилу. Но рядом нет наших войск и мы находимся в 80 километрах от столицы Рейха, на опасно малом расстоянии, если к ней рвутся вражеские танки. Для длительных размышлений времени уже не остается. «На этот раз тебе придется положиться на удачу», - говорю я себе. «Пошел»! Я приказываю другим пилотам сохранять высоту, среди них несколько новичков и пока от них нельзя ожидать, что они нанесут большого ущерба противнику при такой обороне, наоборот, скорее всего мы сами понесем неоправданно высокие потери. Когда я спущусь ниже, и как только станут видны вспышки зенитных орудий, они должны будут сконцентрировать огонь своих пушек на зенитках. Всегда есть шанс, что это смутит иванов и повлияет на их точность. Здесь стоят несколько танков ИС, остальные - Т-34. После того, как четыре танка загорелись и у меня кончились боеприпасы, мы летим назад. Я говорю о своих наблюдениях и подчеркиваю тот факт, что я атаковал, лишь принимая в расчет близость Берлина, иначе такая атака была бы неоправданной. Если бы мы удерживали фронт еще дальше к востоку, я подождал бы более благоприятной ситуации, или по крайней мере того момента, когда танки выйдут из зоны защиты своих зенитных установок, сосредоточенных вокруг моста. После двух вылетов я меняю самолет, потому что мой получил повреждения от зенитного огня. В четвертый раз я лечу назад и вот уже пылают все двенадцать танков. Я лечу на бреющем над танком ИС, который извергает дым, но все никак не загорается.

Каждый раз перед тем как идти в атаку, я поднимаюсь на 800 метров, потому что зениткам на такой высоте трудно в меня попасть. Оттуда я пикирую отвесно, отчаянно бросая машину из стороны в сторону. Когда я уже недалеко от танка, я выравниваю машину в момент выстрела, и затем ухожу в сторону над самим танком, следуя той же тактике уклонения, до того момента, когда я могу набирать высоту снова – вне досягаемости зениток. Мне конечно же нужно было бы заходить на цель медленнее, когда мой самолет лучше управляется, но это было бы самоубийством. Только благодаря обширному опыту и сомнамбулической уверенности в себе я способен выровнять машину на долю секунды и поразить танк в его наиболее уязвимые места. Конечно, такие атаки никогда не смогли бы провести мои коллеги по той простой причине, что у них нет достаточного опыта.

Кровь яростно пульсирует в голове. Я знаю, что играю в кошки-мышки с судьбой, но этот ИС должен быть подожжен. Вновь на высоту 800 метров и вниз – на 60-тонного левиафана. Он все никак не загорается! Меня душит ярость! Он должен загореться и будет гореть!

На панельной доске мигает красный индикатор. Вдобавок и это! У одной из пушек заклинило затвор, в другой остался только один снаряд. Я вновь карабкаюсь вверх. Не сумасшествие ли рисковать всем ради одного-единственного выстрела?

На раз мой Ю-87 набирает высоту в 800 метров гораздо дольше, чем обычно, поскольку сейчас я начинаю взвешивать «за» и «против». Одно мое «я» говорит: «Если этот тринадцатый танк до сих пор не загорелся, не воображай, что ты сможешь добиться своего одним снарядом. Лети домой и пополни боеприпасы, ты потом всегда сможешь их найти». На это мое второе «я» отвечает с горячностью: «Возможно, не хватает всего одного снаряда чтобы помешать этому танку свободно катиться по Германии».

«Катиться по Германии»! Это звучит как в мелодраме. Гораздо больше русских танков покатятся по Германии, если ты плохо выполнишь свою работу, а ты сейчас все провалишь, не строй иллюзий. Только сумасшедший спуститься так низко ради одного выстрела. Это чистое безумие!

«Сейчас ты скажешь, что ты не смог ничего сделать только потому, что это был тринадцатый танк. Какая чушь – все эти суеверия! У тебя остался всего один снаряд, так что брось эту нерешительность и приступай к делу»!

И вот я уже иду вниз с высоты 800 метров. Сосредоточься на полете, бросай самолет из стороны в сторону, вот вновь орудия плюются в меня огнем. Вот я выравниваю машину... огонь... танк вспыхивает! С ликованием в сердце я проношусь над горящим танком. Я поднимаюсь вверх по спирали... треск в двигателе и вдруг ногу пронзает раскаленный стальной клинок. У меня чернеет перед глазами, дыхание перехватывает. Но я должен продолжать полет... полет... я не должен потерять сознание. Сожми зубы, ты должен побороть свою слабость. Спазмы боли прокатываются по всему телу.

«Эрнест, мне ногу оторвало».

«Нет, если бы оторвало, ты не мог бы говорить. У нас левое крыло горит. Тебе нужно садиться, в нас попали два 40 мм зенитных снаряда».

Пугающая темнота заволакивает глаза, я больше ничего не вижу.

«Скажи мне, где приземлиться. Потом вытаскивай меня быстрее, чтобы я не сгорел заживо».

Я ничего больше не вижу, пилотирую, повинуясь одному инстинкту. Я смутно припоминаю, что начинал каждую атаку с юга на север и потом повернул налево. Таким образом я должно быть, лечу на запад, по направлению к дому. Так продолжается несколько минут. Я не понимаю, почему крыло до сих пор еще не отвалилось. На самом деле я лечу на северо-запад, почти параллельно русскому фронту.

«На себя»! кричит Гадерман по интеркому и я чувствую, что медленно погружаюсь в какой-то туман... приятное забытье.

«Ручку на себя»! кричит вновь Гадерман – что это было, деревья или телефонные провода? Я ничего не чувствую и тяну ручку на себя только потому, что так кричит Гадерман. Если бы только прекратилась эта жгущая боль в ноге... и этот полет... если бы я только мог позволить себе погрузиться в этот странный серый мир и в даль, которая манит меня...

«Тяни»! Вновь я автоматически налегаю на ручку, но сейчас на мгновение Гадерман меня действительно разбудил. Я вдруг понимаю, что что-то должен сделать.

«Что внизу»?

«Плохо – кочкарник».

Но я должен идти вниз, иначе на меня снова навалится эта опасная апатия и я потеряю контроль над своим телом. Я нажимаю на левую педаль и кричу в агонии. Но ведь я же был ранен в правую ногу? Я поднимаю нос самолета вверх. Только бы мы не спарашютировали. Самолет горит... Раздается глухой удар и самолет скользит еще несколько мгновений.

Сейчас я могу отдохнуть, соскользнуть в серую даль... чудесно! Сумасшедшая боль рывком возвращает меня в сознание. Кто-то тащит меня? ... Какая земля здесь неровная... Вот все и кончено. Наконец-то я погружаюсь в объятия тишины.

Ганс Ульрих Рудель, "Пилот Штуки".

[ГУРОН]

Немецкий ночной ас Вильгельм Хергет (справа) со своим экипажем истребителя Мессершмитт .

Вильгельм Хергет (1910—1974) на военной службе с августа 1939 года — после окончания авиационного училища был зачислен во 2-ю группу 76-й тяжелой истребительной эскадры. В 1940—1941 годах во время «Битвы за Англию» одержал 14 воздушных побед. Летом 1941 года переведен в ночную истребительную авиацию, служил в 3-й, затем в 1-й эскадрах. С мая 1942 года - командир 2-й эскадрильи 4-й истребительной эскадры. С 1 сентября 1942 года командир 1-й группы 4-й эскадры ночных истребителей. После 30 побед 20 июня 1943 года награжден Рыцарским крестом Железного креста.

Самый известный его бой произошел 20 декабря 1943 года: во время налета английских бомбардировщиков на Франкфурт в течение 50 минут Хергет сбил 8 самолетов.

После 63 побед 11.4.1944 получил дубовые листья к Рыцарскому кресту. В январе 1945 года переведен из ночной авиации в реактивную авиацию (в JV.44). Летая на Ме.262, одержал 1 воздушную победу. Всего за время боевых действий совершил более 700 боевых вылетов и одержал 72 победы, из них 57 — ночных. Закончил войну в звании майора.

[ГУРОН]

Альвин Бёрст (20 октября 1910 г. — 30 марта 1944 г.) — немецкий военный летчик-ас во времена Третьего Рейха. Один из самых успешных боевых пилотов пикирующего бомбардировщика Ju 87 «Штука». Совершил 1 061 боевой вылет. Майор (посмертно, 1944) Люфтваффе. Один из 160 кавалеров Рыцарского креста Железного креста с дубовыми листьями и мечами (посмертно, 1944).

Альвин Бёрст родился 20 октября 1910 года в городе Остероде-ам-Харц в прусской провинции Ганновер в семье ветеринара. Он стал самым молодым из девяти мальчиков в семье Бёрст. После окончания гимназии поступил в университет в Геттингене, где наряду с математикой и физикой начал изучать и самолетостроение. Еще в гимназии Альвин увлекся полетами на планерах и принимал участие в строительстве учебного планера. Шаблон:Вставка

Летом 1933 года сдал тесты «А» и «В», которые дали ему право совершать самостоятельные полеты на планерах. После этого Бёрст регулярно принимал участие во многих соревнованиях планеристов, которые проходили в горах в 25 милях к северу от Франкфурта-на-Майне.

4 апреля 1934 года он поступил на военную службу солдатом 2-го взвода 6-го автомобильного батальона. 12 октября 1935 года ему присвоено звание унтер-офицера. Однако служба в противотанковой артиллерии не увлекала молодого парня и в 1937 году унтер-офицер Бёрст добился перевода в Люфтваффе. Сначала его направили в подразделение бомбардировочной авиации в "7./KG157 «Boelcke»". В 1938 году после прохождения летной подготовки обер-фенрих Бёрст прибыл для прохождения службы в "I./StG163" и получил назначение в "3./StG163", которой командовал обер-лейтенант Вальдемар Плевиг. 1 сентября 1938 года Бёрсту присвоено звание лейтенанта.

1 мая 1939 года в связи с трансформацией воздушных сил Германии "I./StG163" была преобразована в "I./StG2". В июле 1939 года бортрадистом-стрелком на Ju-87 Бёрста был назначен Эрнст Филиус, вместе с которым Бёрст и летал в течение следующих пяти лет на одном самолете.

С началом Второй мировой войны Бёрст участвовал в боях в Польше, где он совершил 39 боевых вылетов, и 27 сентября 1939 года был награжден Железным крестом 2-го класса.

С первых часов вторжения в страны Западной Европы лейтенант А. Бёрст в авангарде битвы. Он участвовал в первом боевом вылете на Западе, когда Ju-87B из "StG2" атаковали фортификационные укрепления бельгийцев в районе форта Эбен Эмаль и мост в районе Алста. Впоследствии штурмовал позиции союзных войск и укрепления Льежа, Намюра, Кале, Амьена.

9 июня 1940 года Альвин Бёрст за успешное выполнение 113 боевых вылетов был награжден Железным крестом 1-го класса, а в августе 1940 года ему было присвоено звание обер-лейтенанта.

В апреле 1941 года немецкий Вермахт вторгся в Югославское королевство. Во время боев в небе Балкан обер-лейтенант Бёрст выполнил 22 боевых вылета, потом в мае еще столько же во время боев за остров Крит. При этом ему удалось потопить один британский эсминец и еще один тяжело повредить, который впоследствии также затонул (HMS «Келли» и HMS «Кашмир»).

Накануне вторжения в Советский Союз Бёрст был назначен командиром 3./StG2". 28 июня 1941 года он совершил свой 200-й боевой вылет, а уже 21 июля — 250-й. 2 сентября в ходе своего 300-го вылета Бёрст уничтожил мост через Неву в районе Тырково. Кроме того, в первые месяцы войны на Восточном фронте он также уничтожил 79 автомобилей, 6 танков, несколько артиллерийских батарей и один железнодорожный состав.

5 октября 1941 года обер-лейтенант Бёрст награжден Рыцарским Крестом, к которому он был представлен после 300 боевых вылетов.

7 апреля 1942 года он выполнил свой 400-й боевой вылет, а 11 мая — 475-й. 10 августа 1942 года Бёрст совершил 600-й вылет.

В начале сентября был отозван с фронта и направлен в авиашколы инструктором для обучения молодых пилотов Ju 87 «Штука». Вместо Бёрста командиром 3./StG2" был назначен бывший командир "2./StG2" гауптман Рихард Чекаи.

28 ноября 1942 года обер-лейтенант Бёрст за 624 боевых вылетов был награжден дубовыми листьями к Рыцарскому кресту ("№ 149"), а 1 декабря ему было присвоено звание гауптман.

Весной 1943 Бёрст вернулся обратно в "StG2" и уже 16 мая 1943 года в районе Керчи он совершил свой 700-й боевой вылет.

Во время боев на Курской дуге интенсивность полетов штурмовой авиации Люфтваффе была необычайной. Так гауптман Бёрст выполнил 800-й вылет западнее Орла 25 июля 1943 года, а уже 28 августа — свой 900-й самолето-вылет на штурмовку.

29 сентября 1943 года молодого офицера назначен командиром I./StG2", но через несколько дней в начале октября в ходе одного из вылетов Бёрст получил ранение в ногу осколком зенитного снаряда и был отправлен в госпиталь в Бухарест. Однако он пробыл там недолго и уже вскоре окончательно принял у майора Бруно Диллей командование над I./StG2".

29 января 1944 года в районе Умани Бёрст провел свой 1 000-й боевой вылет.

30 марта 1944 года гауптман Бёрст вылетел на Ju-87G-1, чтобы атаковать прорвавшиеся в районе Ясс советские танки. Это был уже 1060-й вылет Бёрста и в то же время первый боевой вылет на противотанковом варианте «Штуки». На северо-восток от Ясс в районе села Парлити, неподалеку от железнодорожной линии, он обнаружил и атаковал передовые советские танки. Как всегда, «Штуки» встретили сильный зенитный огонь. Самолет Бёрста, получив несколько попаданий, не справился с управлением и загорелся. Бортрадист обер-фельдфебель Филиус успел покинуть кабину, но его парашют зацепился за хвостовое оперение. Горящий самолет, падая, напоследок протаранил еще один советский танк.

6 апреля 1944 года гауптман Альвин Бёрст был посмертно награжден мечами к Рыцарскому кресту "(№ 61)". 19 мая его бортрадист-стрелок обер-фельдфебель Эрнст Филиус, что сделал с ним более 900 боевых вылетов, был также посмертно награжден Рыцарским крестом.