История пропавшего бомбардировщика

Сообщение **Raid** » 28 июл 2022, 23:05

История пропавшего бомбардировщика

Илья Прокофьев
Фото автора

В апреле 2007 года на братском воинском захоронении в поселке Большой Сабск Ленинградской области состоялась торжественно-траурная церемония открытия памятника экипажу самолета ДБ-3ф 22-го дальнебомбардировочного авиаполка 51-й дальнебомбардировочной авиадивизии, погибшему жарким летом 1941 года на дальних подступах к Ленинграду. Долгих 66 лет пилот, младший лейтенант Петр Андреев и штурман, старший лейтенант Степан Муляр значились пропавшими без вести. Вернуть их имена из небытия удалось лишь усилиями поисковиков.

Так что же мы ищем?
Большую воронку на болоте «Малый Мох» нам еще в 2003 году показали местные жители, собиравшие в этих местах ягоды. Тогда, обследовав обломки самолета, мы предположили, что он разбился летом 1941 года. Внимательно осмотрев то, что осталось от моторов, нам удалось установить их заводские номера: М-87а №№ 87335, 87382. Опросив местное население, и внимательно изучив накопившиеся материалы по переписке конца 70-х начала 80-х годов группы «Поиск» совета ветеранов ВВС Ленинградского военного округа, нам удалось получить кое-какие дополнительные сведения. Оказывается, в 50-е годы местные жители обнаружили у воронки останки одного из погибших членов экипажа. В документах, говорилось: «…в районе д. Редькино Волосовского района в 112 км от Гатчины в болоте найден бомбардировщик Дб-3ф (Ил-4), упавший 15 сентября 1941 года. Из воронки извлечены останки летчика. В петлицах две шпалы. Самолет № 180246, мотор марки 82-34. Мотор вынут лебедкой…».
Все установленные нами данные мы передали нашему другу и коллеге из Москвы Владимиру Куренину, который долгое время работал тележурналистом в программе «Забытый Полк» и имел возможность периодически бывать в городе Подольске, где располагается Центральный Архив Министерства Обороны (ЦАМО) Российской Федерации. Продолжительное время из архива не было никаких известий. Но вот в один из вечеров прозвучал долгожданный телефонный звонок. Володя Куренин сообщил, что по номерам моторов, которые мы установили при обследовании обломков самолета и по заводскому номеру самолета, который был указан в ветеранских записях, удалось установить следующее:
«…10 августа 1941 года, самолет ДБ-3ф № 180246, с моторами М-87а №№ 87335, 87382 из состава 22 дальнебомбардировочного авиаполка 51 авиадивизии Дальнего Действия в 23.58 вылетел с аэродрома города Костромы на бомбардировку вражеского аэродрома Ляды (Псковская обл.). При отходе от цели был подбит зенитной артиллерией противника. Самолет 3-го звена, командир корабля Андреев, загорелся от огня зенитной артиллерии противника, погибли 4 человека…».
Еще Володя сообщил, что в архиве сохранилось очень мало документов 22 ДБАП за 1941 год, так как полк в октябре 41-го, понес очень большие потери и поэтому в начале 1942 года был переформирован. Известно, что в августе 1941 года данный полк разными эскадрильями действовал на нескольких участках советско-германского фронта. Так, например одна эскадрилья полка действовала совместно с авиацией Краснознаменного Балтийского Флота с острова Эзель в Балтийском море и наносила удары с воздуха по Берлину. И поэтому установить данные на погибший экипаж самолета пока трудно, так как, «перелопатив» огромное количество архивных документов, Владимир не нашел даже списка безвозвратных потерь полка.
Получив сведения из ЦАМО, мы предположили, что подбитый над Лядами бомбардировщик по решению командира экипажа тянул к ближайшим аэродромам морской авиации Краснознаменного Балтийского флота, которые располагались в районе Клопицы и Котлы, так как именно там базировались авиаэскадрильи 1-го минно-торпедного полка ВВС КБФ, вооруженные такими же самолетами. Но при перелете нынешней границы Новгородской и Ленинградской областей машина рухнула на землю…
Поэтому, приступая в сентябре 2005 года к работе по извлечению из болота обломков дальнего бомбардировщика ДБ-3ф, мы знали о самом самолете очень много, а сведения об экипаже исчерпывались фамилией командира.

Что рассказала воронка
Как водится, на месте катастрофы кто-то уже основательно покопался. В отвалах воронки мы обнаружили многочисленные предметы экипировки: обрывки кожаных регланов, летных шлемов, обуви. Нашлись и костные останки членов экипажа, и часть их личных вещей: монеты различного достоинства, кусочки деревянной и штурманской линеек, фрагмент планшетки с обгоревшими бумагами, карманную расческу, подписанную «Оглуздин». При подъеме обломков бомбардировщика обнаружились и останки одного из летчиков. А вместе с ними документы, которые мы сразу же, с большой осторожностью запаковали в полиэтиленовый пакет для дальнейшей экспертизы. Также из воронки были извлечены сильно обгоревший и сгнивший парашют, ластик, носовой платок, часы, стрелки которых остановились в 2:30, ворот гимнастерки со знаками различия старшего лейтенанта ВВС, пистолет ТТ с номером ИВ 399 с кобурой и офицерским ремнем. На одном из обрывков найденного реглана сохранился воротник с отпечатавшимися знаками различия младшего лейтенанта или младшего сержанта.
По прибору в кабине летчика мы установили, что самолет перед падением шел с одним работающим мотором. Правый мотор был выключен, а левый работал на полных оборотах.
Вернувшись из семидневной экспедиции, мы передали обнаруженные документы нашему эксперту Сергею Котилевскому. Спустя несколько дней, он сообщил, что мы нашли удостоверение личности офицера довоенного образца, выданное человеку по фамилии М….р (возможно, Муляр) с отчеством Васильевич. Имя, увы, прочитать не удалось.
Теперь можно было подвести небольшие итоги. На месте падения были обнаружены разрозненные останки членов экипажа самолета. На самом дне воронки нам удалось найти и идентифицировать останки штурмана, старшего лейтенанта, и предположительно установить его фамилию – Муляр. По первому сообщению из архива мы знали фамилию командира экипажа – Андреев. При работе на месте падения в отвалах воронки была обнаружена карманная расческа с написанной фамилией – Оглуздин. На одном из обрывков воротника от реглана мы рассмотрели отпечатки от знаков различия, которые могли принадлежать младшему лейтенанту или младшему сержанту.
Проанализировав все имеющиеся у нас сведения, и основываясь на находках, сделанных во время полевой экспедиции, мы попросили наших друзей из московского поискового объединения «Тризна» Алексея Кравченко и Алексея Бирюкова, еще раз попробовать найти документы 22-го дальнебомбардировочного авиаполка в ЦАМО. На их поиск ушло восемь долгих месяцев.

Ночной налет
10 августа 1941 года командир полка подполковник Кравченко своим приказом поставил задачу последовательными ударами трех звеньев в период с 2.30 по 3.00 11 августа 1941 года нанести бомбоштурмовой удар по аэродрому противника Ляды. По сведениям агентурной разведки было установлено, что на этом аэродроме скопилось до 150 немецких самолетов, которые стояли там без горючего. Звено Агафонова, в состав которого входил экипаж Андреева, должно было нанести удар в период с 2.45 по 2.55.
Согласно утвержденного командиром полка списка ночных экипажей 22 ДБАП, намеченных к вылету, в состав экипажа входили: старший летчик, младший лейтенант Андреев; старший летчик-наблюдатель, старший лейтенант Муляр; стрелок-радист, старшина Коновалов; стрелок, сержант Боковиков.
После вылета, вернувшиеся командиры звеньев составили боевое донесение по результатам бомбардировки. Вот донесение заместителя командира авиаэскадрильи лейтенанта Агафонова:
«…Цель: уничтожить матчасть самолетов противника на аэродроме Ляды. Количество самолетов, вылетевших на задание – 3. Время вылета: 23.57. Время бомбометания: 3.00. Высота бомбометания: 1500 метров. Сброшено бомб: 30 бомб (из них 15 ЗАБ-50 и 15 ФАБ-50). Наблюдение экипажей: В районе Луги наблюдали артогонь. На аэродроме количество и марки самолетов не установлены. В районе аэродрома наблюдали до 4-х прожекторов и пожар в 3-х местах. После бомбометания самолет левого ведомого летчика Андреева загорелся и через одну-две минуты пошел со снижением. Потери: 1 самолет ДБ-3…».
В списке экипажей, которые вылетали в этот день, напротив экипажа Андреева сделана запись карандашом: «…По докладу экипажа Агафонова, самолет Андреева загорелся. Вернулись стрелки-радисты, выпрыгнувшие на парашютах, Коновалов и Боковиков…».
Так описан этот ночной налет на аэродром Ляды в архивных документах 22-го дальнебомбардировочного авиаполка. Члены экипажей других самолетов видели, что машина Андреева была подбита зенитной артиллерией противника и, загоревшись, со снижением стала уходить от цели. Потом в полк вернулись стрелки-радисты со сбитого самолета. Но и они не смогли ответить на вопросы о судьбе командира и штурмана.
Вот выдержки из донесения от 18 августа 1941 года:
«…С 10 августа 1941 года на 11 августа 1941 года экипаж Андреева получил задачу уничтожить матчасть самолетов противника на аэродроме Ляды в составе звена Агафонова. Товарищи Коновалов и Боковиков доложили следующее:
1. При подходе к цели были обстреляны огнем зенитной артиллерии до одной батареи. На аэродроме видели в нескольких местах пожары. Четко было видно силуэты самолетов на границе аэродрома в два ряда, самолеты были не рассредоточены и не замаскированы, по приблизительному подсчету самолетов было до 120. После сбрасывания бомб видели разрывы, было несколько прямых попаданий, всего отмечено до 12 самолетов, которые взлетели на воздух.
2. При отходе от цели на развороте наш самолет был подбит огнем зенитной артиллерии в правый бок три градуса. Самолет загорелся, но скоро пламя потухло. После этого через несколько минут самолет снова загорелся. Командир экипажа ввел машину в пике, но пламя разгоралось все больше. Мы решили покинуть самолет. Во время спуска на парашюте наблюдали за самолетом. Самолет с пламенем и резко шел к земле. При ударе о землю самолет разбился, остальных членов экипажа, выпрыгнувших на парашютах, не наблюдали.
3. После приземления мы друг друга потеряли, выбрались на свою территорию по одному. По пути никакого противника не встретили. Товарищ Коновалов в темноте наткнулся на телефонную линию, включился и подслушал разговор. Разговор был по-немецки. Коновалов перерезал провода и скрылся в лесу.
Вышли на свою территорию к своим (19 СП, 90 СД) 11 августа 1941 года в 18.00. На территории противника шли лесом, в населенные пункты не заходили.
Старшина Коновалов, Младший комвзвода сержант Боковиков…».

Путаница в архивах
8 апреля 2006 года в поселке Большой Сабск Волосовского района Ленинградской области обрели покой останки двух членов экипажа советского бомбардировщика. Какими они были? На этот вопрос помогли ответить их архивные документы. Между ними было много разного, но долгие 60 лет их объединяла одна фраза – пропали без вести.
Командир экипажа: старший летчик, младший лейтенант Андреев Петр Васильевич, 1915 года рождения, уроженец Смоленской области Новодугинского района д. Кулыгино. Окончил ФЗУ в г. Ленинграде в 1932 году. В РККА с 1 августа 1935 года. Окончил Энгельское ВАУ в 1938 году. С 20.12.38 года состоял в штате 22 ДБАП. Первоначально, на 1946 год сведений о судьбе не имеется. В 1954 году из Осьминского РВК поступило донесение: в 1941 году погиб в воздушном бою. Труп найден и похоронен в с. Осьмино-Лог. Партийный билет № 3908383, выданный политотделом 31 авиадивизии отправлен в Главное политическое управление СССР.
Штурман экипажа: старший летчик-наблюдатель, старший лейтенант Муляр Степан Васильевич, 1909 года рождения, уроженец УССР, Винницкой области, Хмельницкого района с. Терешполь. В РККА с 4 ноября 1930 года. Окончил 9-ю военную школу летчиков и летчиков-наблюдателей ХВО в 1936 году. Согласно донесения № 01283 от 16 февраля 1942 года начальника отдела кадров Сибирского военного округа, считался пропавшим без вести (дата не указана). Затем донесением № 01450 от 19 февраля 1942 года признан погибшим (дата не указана). В картотеке потерь значится погибшим в декабре 1941 года. Жена Мулер (так в документе) Цезария Рафаиловна проживала: Алтайский край г. Алейск, ул. Вокзальная д. 133. В 1948 году был запрос от дочери погибшего, Полутовой М.С., из Винницкого ОВК…
Вот так закончилась еще одна продолжительная история поиска, которая все расставила на свои места. Даже непонятные для нас с первого взгляда находки и открытия, стали объяснимы. Так, указанные в ветеранских записях дата гибели и воинское звание одного погибшего члена экипажа, на самом деле оказались просто вымыслом. Фамилия Оглузнин, прочитанная на обнаруженной расческе, не имела к экипажу погибшего самолета никакого отношения. Сведения из ЦАМО, что труп Андреева был похоронен в селе Осьмино-Лог в 1954 году, не подтвердились документально, а наоборот были полностью опровергнуты фактом нахождения останков и амуниции Петра Андреева в отвалах воронки. Скорее всего, то давнее захоронение состоялось только на бумаге с гербовыми отпечатками!

«Его все очень любили…»
В апреле 2007 года Майе Степановне Полутовой шел уже 70-й год. Она родилась в 1938 году, и когда ей исполнилось всего три года, отца не стало. В ее жизни в память об отце остались только фотографии, да рассказы матери и бабушки... Потом, уже в 50-е годы, их семья случайно встретила человека, который, наверное, одним из последних видел Степана Муляра живым. Им оказался техник самолета Василий Александров. Они служили вместе еще на Дальнем Востоке. Всем экипажем: летчик, штурман, стрелки-радисты и техник перелетали на фронт. Это он выпускал их в последний боевой вылет. Как вспоминал Василий Александров, в ту ночь на аэродроме в Костроме Степан Муляр, предчувствуя нехорошее, сказал ему: «...Передай моим родным, что я их очень, очень люблю...». На что он ответил: «Не дури, Степан... Вернешься, сам и напишешь своим о любви...». С задания самолет не вернулся... И как последнее завещание боевого друга остались эти слова в памяти техника.
О любви были последние слова Степана Муляра перед вылетом на боевое задание, с которого он не вернулся. Слова о любви остались в памяти человека, который, спустя десятилетие, смог передать их жене и детям друга. А сколько слов о любви к отцу мы услышали от дочери погибшего штурмана, когда ходили на болото, к месту гибели самолета ее отца! Майя Степановна говорила, что в ее семье отца любили все! Любили всю жизнь и даже после страшной казенной бумаги из наркомата обороны: пропал без вести. Любили и ждали, верили и надеялись... Шли десятилетия, но память об отце и любовь к нему жила в их семье постоянно. Со слов бабушки она знала даже такую историю, что ее мать Цезарию Рафаиловну выдали замуж за Степана Васильевича в 15-летнем возрасте, подделав документы Цезии и приписав ей год.
«...Уж больно, гарный хлопец был Степан, нельзя было упускать такого...», говорила бабушка.
«Мне иногда кажется, что бабушка любила моего папу больше чем мама», говорила Майя Степановна.

Посылка
В апреле 2006 года Майе Степановне приснился сон. Такого яркого, цветного и реалистичного сна, она не видела за свою жизнь ни разу. История во сне развивалась следующим образом: Майя Степановна что-то делала по дому, как вдруг увидела на кухне стоящую маму, которая умерла пять лет назад. У матери было строгое лицо. Она, увидев ее, попыталась подойти к матери, но та стала выходить из кухни и у порога, вдруг остановившись, строго спросила:
«Ты посылку получила»?
«Нет», – ответила Майя Степановна, «Какую посылку»?
«Получишь»... и мама вышла из дома, затворив за собой дверь.
Как рассказывала Майя Степановна, она сразу проснулась, поразившись такой яркой и реальной картине во сне. И слова матери постоянно крутились в голове, так как она была уверенна, что натурально слышала ее голос.
Этот сон приснился как раз после того, как 8 апреля 2006 года на воинском захоронении в поселке Большой Сабск обрели покой останки ее отца. Мы тогда уже знали имена членов погибшего экипажа.
10 мая этого же года, сразу после празднования Дня Победы в дом Майи Степановны позвонили. Открыв дверь, она увидела военного комиссара города Хмельники Винницкой области.
«Под Ленинградом, нашли самолет Вашего отца», – сообщил военком.
15 мая Майя Степановна вместе с женой брата и ее сыном уже была в Большом Сабске и смогла прикоснуться к дорогой могиле. В поселковом музее командир поискового отряда «Авангард» Лариса Фетисова, передала ей небольшие планшеты, в которые были вложены найденные поисковиками личные вещи и документы отца.
«Сложенные планшетки напомнили мне посылку, о которой говорила мама, придя ко мне во сне», – сказала Майя Степановна, уезжая на родину…
Эти истории мы слушали, находясь на месте гибели самолета, куда пришли вместе с дочерью погибшего штурмана, пройдя несколько километров по болоту. Опустив на водную гладь воронки красные гвоздики, мы зажгли свечи и крепкой, обжигающей украинской самогонкой, приготовленной еще матерью Майи Степановны, помянули погибших при боевом задании младшего лейтенанта Петра Андреева и старшего лейтенанта Степана Муляра.
Когда мы собирались уходить с болота, Майя Степановна сказала: «Идите, я хочу побыть здесь одна».
Отойдя на небольшое расстояние и повернувшись, мы увидели, как она опустилась на колени на краю воронки, зачерпнула ладонями воду и омыла лицо, а потом шепотом, стала читать молитву. А может, разговаривать с отцом...

Работа не для слабаков.
Участники подъема бомбардировщика.
Степан Васильевич Муляр.