Русские не сдаются!

Сообщение **Raid** » 12 фев 2024, 18:20

Русские не сдаются!

Игорь Никитин,
командир ПГ «Память», г. Малая Вишера,
фото из архива экспедиции.

Есть такие слова из стихотворения Л.Н. Толстого, ставшие солдатской песней о бездарном руководстве русским генералитетом в ходе Крымской войны 19 века, которые уже впоследствии стали народной пословицей:
«Гладко было на бумаге,
Да забыли про овраги.
А по ним идти…».
Вот и в нашей исследовательской работе вроде бы всё было «гладко»... Провели исследование, установили все обстоятельства и списочный состав героев подкопа, оставалось только пойти и найти останки последнего шестого сапера. Но многие поисковики знают, как часто архивные документы расходятся с действительностью. Кроме того, время неумолимо вносит свои коррективы не только в планы людей и условия их жизни, но и в рельеф местности. Очень часто он становится просто неузнаваемым...
Мы знали, что высоту в восьмидесятых годах «срезали» во время заготовки песка на строительство моста, но первая разведка, проведенная бойцами Чудовского поискового отряда имени А. Ерастова, нас немного шокировала. Место подкопа в настоящее время превратилось в большой заболоченный участок с уже естественными водоемами, в которых плещется рыба... Однако разведка нашла некоторые фрагменты стенок подкопа, торчащие из воды.
Как копать в таких условиях? Как пытаться углубиться в землю на глубину одного метра и пытаться найти останки? Куда отводить воду из раскопа? Над этими вопросами мы стали «ломать голову».
И опять на бумаге вроде всё получалось «гладко». Договорились с Администрацией Чудовского района об экскаваторе, взяли лучшую бензиновую мотопомпу и определились с количеством бойцов, которые нужны для работы на подкопе. И опять в эти наши чёткие планы неизменно вклинилось пресловутое «но»...
Перед самым выездом начались небоевые потери: одного не отпустили с работы, другой заболел, у третьего - дома проблемы и т.д. и т.п... В «живых» из нашей поисковой группы осталось только трое (как в песне): я, Илья Кузьмин и Николай Иванов.
В день выезда, подремонтированный УАЗик, сверкая начищенными фарами и вместивший в себя основную часть тяжёлых вещей, бодро рванул от дома. Перебранный двигатель работал четко, без перебоев. За нами ехал Николай, решивший взять свой Опель, мотивируя это тем, что лучше будет спать в машине, чем в палатке.
Уже через десять километров, в деревне Некрасово, УАЗик закипел, температура скакнула до 120 градусов. Все наши попытки его реанимировать, удаление термостата и соединение напрямую, доливание охлаждающей жидкости в радиатор и даже пинки по колесу, с теплыми словами, не привели к должному результату... Ну, просто, он не захотел ехать с нами в Грузино, на подкоп... Расценив его демарш как предательство, мы бросили машину в деревне, и, перегрузив часть вещей в машину Николая, упорно решили двигаться к своей цели.
На этот раз доехали без особых приключений. Правда, несколько раз останавливались в дороге, подкручивая крышку топливной канистры, прокладывая ее целлофаном, чтобы в салоне не так пахло бензином.
В Грузино, на берегу озера Провиантское, нас радушно встретила командир поискового отряда Елена Марцинюк, со своими бойцами Суховым Антоном и Дементьевым Александром.
После установки палатки, обустройства лагеря и первого обеда, мы пошли на место будущих работ...
До того, как группа подошла к месту, у меня была уверенность, что поиски дадут положительный результат. В лучшем случае мы найдем останки или какие-либо вещи, инструменты саперов. В худшем случае найдем хоть что-то интересное, что можно будет передать в экспозицию музея. Все шесть месяцев долгого ожидания, эти мысли не покидали меня.
Когда мы пришли и увидели фрагменты стенок подкопа, моя уверенность стала таять, как мороженое на солнце.
Самый сухой участок - это всего сантиметров 10-15 воды. Двигаясь дальше по предполагаемому направлению подкопа, мы начали черпать воду своими болотными сапогами. Александр упорно двигался вперед, словно был в гидрокостюме, но когда через несколько метров вода дошла до груди, единственное, что он смог выдохнуть: - «И все!».
Прокопать и обследовать все 72 метра подкопа в очень сырое лето 2017 года, было просто нереально. Обмеры показали, что можно будет обследовать только 30 «сухих» метров от предположительного входа в подкоп.
Меня очень интересовала «рассечка» на 65-м метре минной галереи, предназначенной для закладки заряда взрывчатки. В ней сапёры могли хранить свой рабочий инвентарь и личные вещи. Именно в «рассечке» или в окончании подкопа в районе 72-го метра они могли прятаться, когда немцы блокировали вход в тоннель. Но туда пробраться было просто невозможно.
Вот именно в этот момент и прозвучала фраза моего единомышленника - «Николаич! Это авантюра!». В течение двух дней она прозвучала почти 25 раз, что существенно стало влиять на мою уверенность. Хотя я слишком упёртый, рожден в год Дракона и под знаком Овна.
Вечером, на бумаге обсуждая план работы и уповая на всемогущий экскаватор, мы решили начать от затопленной дороги и «до обеда», а там уже будем соображать на месте.
Александр и Антон решили походить в окрестностях бывшей высоты «Безымянная» и буквально в 100 метрах нашли останки бойца, который, возможно, в мае 1942 года штурмовал её. К большому сожалению ни медальона, ни именных вещей при бойце не нашлось. Только патроны Луганского (Ворошиловградского) патронного завода с маркировкой «60 - 40».
Ещё вечером к нам в лагерь пришёл житель поселка Грузино Александр Константинов. Он рассказал некоторые подробности раскопок 1971 года и показал место, где в 1984 году были найдены останки старшего сержанта Иванова. Как я и предполагал, это место как раз перед «рассечкой»...
Когда все вернулись в лагерь, мы услышали крик пролетающих журавлей... Никто в этот момент ничего не сказал, но как выяснилось на следующий вечер, у каждого была единственная мысль, что это хороший знак.
Утром следующего дня мы с нетерпение ждали экскаватор, гадая какой он будет – гусеничный или на больших колесах, привезут его на трале или придёт своим ходом...
Ровно в 10 часов приехал старенький экскаватор МТЗ-82 «Беларусь». Тракторист Олег Бахмисов не очень понимал, что нужно будет делать. Знал только, что нужно будет копать, и после короткого вводного инструктажа копал хорошо, выковыривая песок с камнями и стенки подкопа.
Практически сразу же разрешились наши споры, которые велись на этапе исследовательской работы. Нам было непонятно, откуда сапёры брали материал для укрепления стенок подкопа. Я предполагал, что они рубили деревья и пилили из них доски, а мой соавтор Одиссей Мамонов считал, что сапёры использовали брёвна и доски из разбитых деревенских домов. Прав оказался Одиссей. Подкоп укреплялся распиленными на три части брёвнами, плоскость распила которых была гладко выстругана. Такие половинки раньше назывались плахами и использовались в качестве половых досок или перекрытий на потолке. Возможно, что часть крепёжного материала была взята и непосредственно от срубов домов. Ведь в деревенских домах до войны обоев не было, и стенки с внутренней стороны также выравнивались топором и рубанком.
Первично выбранное направление от дороги в сторону бывшей высоты «Безымянная», в ходе работ несколько удивило нас. После ровных стенок подкопа до камня, дальнейшие стенки были раскурочены словно взрывом. Я ещё отметил для себя большие размеры камня и то, что он был чем-то похож на голову собаки. Это нас натолкнуло на мысль, что в этом направлении уже копали в 1971 году ярославские и чудовские школьники с солдатами.
Чем дальше мы продвигались в этом направлении, насыпая стенки подкопа от поступающей воды, тем глубже забирались в воду. Когда вода поднялась выше наших сапог, я спросил у тракториста:
- А дальше заехать сможешь? - хотя понимал, что максимум он может проехать еще не больше метра...
- Да, я-то смогу - трактор утоплю и пойду домой. - ответил тракторист...
Эти слова, словно холодный душ, остудили мой запал... Топить трактор в этом болоте не входило в наши планы.
- Ладно, давай после обеда будем копать в другую сторону...
После этого разговора я зашёл с другой стороны, чтобы сделать фотографию нашего раскопа. И этот момент я вдруг почувствовал себя очень плохо, словно мгновенно поднялось давление, и заболела голова. Фотографию сделал и отошел в сторону. Состояние несколько улучшилось, но такое у меня случается очень часто в поиске, как реакция на останки погибших бойцов. Мои ребята знают, что это болезненное состояние явная подсказка о бойце, и она пока ещё меня ни разу не подводила. Говорят, что это чувство знакомо многим опытным поисковикам. Возможно это именно так, и я думаю, что в этот момент мы ощущаем страдания погибшего воина.
Об этом я рассказал ребятам, после чего и они уверенно почувствовали, что копать после обеда нужно именно в другую сторону – в сторону входа в подкоп, и что боец может быть только там!
После обеда было прокопано около пяти - семи метров. В этот момент мне показалось, что Саша и Антон опять стали косо поглядывать на меня. Прокопали уже более пятнадцати метров, а результата всё не было, кроме бесформенных кусков оцинкованного железа с непонятными вкраплениями желто-оранжевого вещества, очень напоминающие тротил. И ещё – вода стала прибывать слишком быстро. За 20 минут поднялась до 30-40 см.
Видя эти взгляды, у меня даже промелькнула мысль, что они вылезут из раскопа и огреют меня по спине лопатой за мои безумные идеи... И фраза про авантюру начала крутиться в наших головах слишком часто...
Кроме того, чем ближе мы приближались к началу подкопа, тем больше стало возникать сомнений. Ведь мы приближались именно к эпицентру взрыва заряда, который заложили немецкие сапёры. И чем ближе, тем меньше шансов найти какие-либо останки шестого сапёра. Внимательно осмотрев куски оцинкованного железа, я понял, что это бывшая упаковка немецкого подрывного трёхкилограммового заряда (Geballte Ladung 3 kg), обломки которой летели вместе с ударной волной по туннелю, убивая все на своем пути...
В голове крутилась фраза из статьи «Повреждающие факторы взрыва»: «Разрушающее действие газообразных продуктов на тело человека отличается обширностью, глубоким размозжением и повреждением тканей, внутренних органов, разрушением частей тела, отрывом конечностей, обширными дефектами тканей...»...
Но я старался гнать все эти мысли.
Увидев ровную стенку подкопа, я остановил тракториста и решил сделать фотографию. В это время из раскопа выбрался Антон, чтобы покурить и именно в этот момент на отвале он увидел то, из-за чего мы оказались в этом месте.
- Николаич, кость, - и Антон, сжимая в руке фрагмент ребра, устремился ко мне.
Всё что я мог выдавить из себя от переполняющих чувств, это было:
- Есть! Мы, сделали это!
Потом все выбрались из раскопа и стали осматривать отвал земли. Сразу же нашли две локтевые и одну лучевую кость, ещё одно ребро, несколько фаланг пальцев руки. В дальнейшем, уже в раскопе, были обнаружены фрагменты ступни, пальцев рук и ног, ключицы и первого ребра, позвонок поясничного отдела и две коленные чашечки, кожаную коричневую перчатку, упаковку от индивидуального пакета, металлические пряжки от противогаза, и трофейный немецкий армейский нагрудный фонарик (Daimon или Pertrix), стенки которого от воздействия взрыва сплющило. Еще было найдено несколько алюминиевых предметов, определить назначение которых не представилось возможным, настолько они были повреждены и обожжены.
Вечером мы помянули по нашей традиции бойца и позвонили Одиссею, чтобы поделиться радостной новостью.
На следующий день мотопомпой откачали воду из раскопа, сделав несколько запруд. Самым внимательным образом мы осмотрели все отвалы и исследовали пол подкопа, но кроме небольших косточек рук и ног, больше ничего не нашли.
Кто-то бросил фразу о возможном «недоборе» из-за отсутствия крупных костей, но очень не хотелось в это верить. И только когда уже дома, пересматривая фотографии 1971 года, увидел то, на что ранее не обращал внимание. В июне 1971 года сделав продольный раскоп и найдя подкоп, поисковики копали от камня «Голова собаки» в сторону высоты «Безымянная», поднимая останки саперов с плотью. А мы от этого камня шли в другую сторону, и с нашей стороны «недобора» быть не может...
Небольшое количество останков просто свидетельствует о том, что сохранились только те кости, которые были прижаты к деревянному полу и стенкам подкопа. Если бы боец располагался буквально на 50 сантиметров ближе к эпицентру взрыва, мы вообще бы собирали фрагментарные крошки... Если бы вообще смогли их найти…
Закончив работы на раскопе, мы почувствовали некоторое опустошение. Всё, что мы могли - мы сделали...
Главное, что своим исследованием и полевой работой доказали, все сапёры погибли в подкопе, никто не сдался врагу, никто из них не был предателем... И не зря в немецкой газетке было написана их последняя фраза - «Русские не сдаются!».
Искренне жаль, что не представилось возможным идентифицировать останки шестого сапёра. Из всех шестерых опознали по медальонам старшего сержанта Иванова Николая Алексеевича, красноармейца Венедиктова Павла Венедиктовича, и по именной вещи ефрейтора Шовина Александра Ивановича. Не идентифицироваными остались останки красноармейцев Борисова Алексея Ильича, Корчагина Дмитрия Игнатьевича, и Кульбаева Исабия (Жабай). Двое из них уже похоронены. 23 ноября 2017 года будет похоронен последний из троих неопознанных солдат, последний из шестерых, геройски погибших 23 ноября 1942 года.
Уезжая из поселка Грузино, мы увидели памятник сапёрам. Здесь лежат пять сапёров из подкопа, и теперь, через 45 лет, они опять будут вместе. Памятник придется заменить, так как сержант Михайлов и рядовой Смирнов не имеют отношение к подкопу... Бывает, что и ветераны в своих воспоминаниях допускают ошибки...

1.Участники экспедиции по поиску шестого сапёра в подкопе.
2.На месте бывшей высоты ныне образовался водоём.
3.Фрагмент стенки подкопа.