Девочка по имени Лучеса

[Raid]

Девочка по имени Лучеса

История, которую я расскажу, служит данью уважения павшим и живым памятником тем, кто в июне 1944 года пал смертью храбрых в боях за Витебск, за речку Лучеса. В наше смутное время это как никогда актуально не только для взрослых, но и для подрастающего поколения. Вот уж действительно, чего нам не хватает часто, так это светлой памяти о погибших защитниках Отчизны.
В ПТУ №19 г. Витебск создан музей боевой славы Витебской Краснознамённой ордена Суворова 251-й стрелковой дивизии, который насчитывает более 8000 экспонатов. Совет музея, военно-патриотический клуб «Поиск», все учащиеся и инженерно-педагогические работники училища, ветераны дивизии сделали всё возможное, чтобы увековечить события войны, боевой путь соединения, память погибших.
Значительное место в экспозиции посвящено поэту-фронтовику, младшему лейтенанту, командиру снайперского взвода 251-й стрелковой дивизии Георгию Алексеевичу Ушкову.
Впервые мы узнали о нём от командира снайперской роты этой же дивизии Л.М. Файкина. Сорок лет хранил он фронтовые стихи Ушкова, его фотографию, статьи из дивизионной газеты «За Родину», документы в своём домашнем архиве и потом всё это передал в наш музей.
Нам удалось разыскать близкого друга Файкина и Ушкова – прославленного снайпера, имеющего на своём боевом счету более 100 уничтоженных фашистов, А.Е. Русакова. Нельзя передать словами радость однополчан, которым мы помогли встретиться. Во время дуэли с немецким снайпером старшина Русаков был тяжело ранен в голову, и командир роты Файкин считал своего боевого друга погибшим. Файкин ныне живёт в Москве, а Русаков – в Днепродзержинске, но теперь никакие границы не смогут разлучить однополчан.
Естественно, Русаков также помог в сборе материалов об Ушкове. Но особенно – бывший заместитель редактора дивизионной газеты «За Родину» С.З. Портной, наш земляк, который в последние годы жил в Тбилиси. До сих пор мы с волнением читаем его проникновенные, очень подробные, сердечные письма-воспоминания об Ушкове, других своих однополчанах.
А теперь – о самой истории. Георгий Алексеевич Ушков родился в 1918 году. До войны учился в Бакинском институте языка и литературы. Сотрудничал с местными газетами – писал статьи, очерки и стихи. В апреле 1942-го его призвали в армию. В том же году он окончил центральную инструкторскую школу снайперов и получил назначение в 251-ю стрелковую дивизию, где стал командиром взвода.
Сотни километров по дорогам, лесам и болотам Калининской и Смоленской областей, Белоруссии и Прибалтики прошёл Ушков со своими снайперами. В минуты затишья он наведывался в редакцию дивизионной газеты, доставал из полевой сумки изрядно потрёпанную ученическую тетрадь и начинал читать стихи. Лицо воина преображалось: силой, вдохновением, верой в победу над врагом веяло от его стихов – искренних, задушевных.
Бои на территории Витебской области с октября 1943-го по июнь 1944 года были упорными. За год своего существования снайперская рота 251-й сд. уничтожила 2500 фашистов. В сводке Совинформбюро за 10 июня 1944 года появилось короткое сообщение: «Снайперы N-ской части старшина Алексей Русаков и сержант Джуман Эсеркеев за один день истребили 8 немцев». Это был день, когда каждый из них довёл свой счёт до ста. Ушков был бесконечно рад за своих подопечных, боевых друзей. В районе реки Лучеса, под Витебском, проходил пресловутый немецкий «Восточный вал» - долговременные оборонительные сооружения. По специальному приказу Гитлера фашисты создали под Витебском неприступную оборону. Не случайно на этом рубеже 9 месяцев стоял фронт.
Однажды Ушков принёс в редакцию дивизионной газеты новое стихотворение и сразу же прочитал его. Называлось оно «Лучеса». Стихотворение понравилось всем, и его напечатали. Вот оно:

Тебя давно на карте я искал,
Полоска голубая среди леса –
Простая белорусская река
С красивым строгим именем Лучеса.

Мы на рассвете встали пред тобой.
Ты нас ждала, как может ждать невеста;
И мы вели здесь долгий смертный бой,
Чтоб ты была свободною, Лучеса.

И в память тех, кто в росную траву
Упал навек, свой долг, отдавши честно,
Я будущую дочку назову
Твоим прекрасным именем, Лучеса.

Стихотворение стало своеобразным символом памяти о воинах 5-й, 33-й, 39-й армий, погибших в боях за Лучесу. Ведь только 251-я стрелковая дивизия с 17 по 21 июня 1944 года потеряла 1266 человек.
В октябре 1944 года на литовской земле, на подступах к небольшой деревушке, гитлеровцам удалось задержать наше наступление. Надо было разведать вражескую оборону, захватить «языка». Несколько раз разведчики отправлялись в поиск, но безрезультатно. Тогда за это необычное для себя дело взялись снайперы Ушкова…
Стояла осень. Небо от края до края заволокло сплошной серой тучей. Моросил мелкий, пронизывающий до костей, дождь. До передовой было несколько километров, но грохот боя слышался довольно отчётливо. В этот вечер Ушков написал последние в своей жизни строчки:

Вечер пулемётами прострочен,
Бьётся дождь в палатку невпопад…
Что-то мне не спится этой ночью
Под осенний жёлтый листопад…

Снайперы сдержали слово, захватили «языка». Но, когда возвращались с задания, немец неожиданно завопил, и группу обстреляли. Завязался неравный бой, в котором бойцы потеряли своего командира. В этом же бою погиб и прославленный снайпер Джуман Эсеркеев.
В нашем музее хранятся посмертные письма однополчан в адрес матерей Ушкова и Эсеркеева со словами глубокой боли и невосполнимой утраты. Георгий очень любил мать. Часто писал ей с фронта, посылал свои стихи. Дома их бережно хранили и читали, особенно стихотворение «Лучеса».
Не пришлось Георгию познать отцовской радости. Но живёт на свете девочка по имени Лучеса.
У сестры Георгия Ушкова Нонны Алексеевны четверо сыновей. Самый младший в память о погибшем дяде назван Георгием. А первая дочь старшего сына носит имя Лучеса. Вы представляете – единственная в мире девочка по имени Лучеса!
Мы долго разыскивали ее. Она жила в Петропавловске-Камчатском, окончила музыкальное училище имени Гнесиных по классу виолончели, преподавала в музыкальном училище. Но нашли мы ее в Москве. У Лучесы Борисовны Набатовой трое детей. Недавно их семья посетила Витебск, побывала на берегах Лучесы, где геройски воевал Георгий Ушков.
История с Лучесой имеет еще одно продолжение. В мае 1991 года в районе реки Лучеса проходила Всесоюзная «Вахта Памяти», работали поисковики со всех концов страны.
Военно-патриотический клуб «Поиск» трудился у деревни Шарки, именно в тех окопах, где писал Георгий Ушков свою «Лучесу». Здесь были найдены останки более 200 воинов 251-й стрелковой дивизии. 8 мая они были торжественно захоронены с отданием всех воинских и гражданских почестей. Участвовали в «Вахте» и ветераны 5-й, 33-й и 39-й армий, которые здесь сражались. И когда председатель Совета ветеранов 251-й стрелковой дивизии полковник Иван Дмитриевич Юрченко прочитал присутствующим «Лучесу», было решено: «…в память тех, кто в росную траву упал навек, свой долг отдавши честно…», построить памятник Лучесе, на котором высечь эти строки.
Благородная идея тронула сердца самых разных людей. Силами членов ВПК «Поиск» в деревне Шапечино Витебского района был построен мемориал «Лучеса» воинам 5-й, 33-й, 39-й Армий и 251-й стрелковой дивизии, погибшим за освобождение Витебска. В создании памятника, открытие которого состоялось 2 июля 2003 года, принимали участие многие организации и люди, но клуб особенно благодарен ООО «ВИТГРАН» и руководству совхоза–комбината «ЗВЕЗДА». Вот так прекрасная идея и завещание ветеранов воплотились в жизнь.

В боях под Витебском

Хотелось бы более подробно описать один из самых ключевых эпизодов освобождения Витебска, незаслуженно забытый военными историками. Это разведка боем, проведённая 17 - 20 июня 1944 года под деревней Шарки Витебского района, на реке Лучеса. Захват д. Шарки стал одной из наиболее крупных операций по разведке боем, проведённых накануне прорыва в начале операции «Багратион».
Оборону в районе Витебска занимала 3-я танковая армия гитлеровцев в составе 12 дивизий. Здесь находилась центральная группировка немецко-фашистских войск, которая состояла из отборных дивизий СС, авиа - полевых и других соединений 53-го армейского корпуса. Оборонительная линия немцев была особенно сильной в инженерном отношении в так называемом Витебском крепостном районе. Эта линия была оборудована бетонными и деревянно-земляными сооружениями на ключевых позициях. Глубина немецкой обороны под Витебском составляла 15км. Противник считал, что именно под Витебском и Оршей будет решаться судьба Германии, поэтому Витебск был опоясан с трёх сторон тремя оборонительными линиями, каждая из которых имела от двух до трёх траншей, связанных между собой ходами сообщения. Многочисленные минные поля и проволочные заграждения усиливали оборону. Населённые пункты, окружающие Витебск, были превращены в опорные пункты. Здесь все дома и сараи были приспособлены к обороне, почти у каждого дома были построены амбразуры и пулемётные площадки, а в самих домах вырыты блиндажи с прочными перекрытиями.
В ночь с 16 на 17 июня, 251 дивизия, входившая в это время в состав 39 Армии, проводит разведку боем по взятию рощи «Кинжал», д. Шарки и захвату контрольного пленного. Эти пункты в 25км южнее Витебска знала вся 39 Армия генерала Людникова. Здесь с первых чисел июня была развёрнута работа по разведке группировки, сопротивляемости, огневой системы, инженерных сооружений противника. Каждую ночь небольшие группы разведчиков ползли к немецкому переднему краю, в ночную тьму и неизвестность, чтобы разведать позиции врага и взять «языка». Утром они возвращались, мокрые, грязные и усталые, приводя пленного, принося добытые сведения, а порой убитого или раненого товарища. Шарки и явились впоследствии главным направлением прорыва вражеской обороны нашими гвардейскими частями.
Разведка боем всегда сопряжена с риском, сложностью в управлении боем, умением командиров на ходу принимать правильные решения. Проводится она, как правило, дерзко и скоротечно, во всех случаях остро ставится вопрос о захвате контрольного пленного. Кроме того, разведка боем под Шарками была тесно связана с задачей улучшения тактического положения 923 и 919 стрелковых полков. Атака немецких позиций проводилась практически вслепую, без знания расположения огневых точек, артиллерийских и миномётных батарей противника. В результате проведения разведки боем переднего края обороны врага было установлено, что за р. Лучесой располагалось 12 вражеских батарей.
После артподготовки усиленные батальоны 923сп. поднялись в атаку, но были прижаты к земле сильным ружейно-пулемётным и артиллерийским огнём. В атаку пошли подразделения 919сп. и смогли ворваться в первую, а затем вторую траншею гитлеровцев. Весь личный состав взвода пешей разведки 919 стрелкового полка после артподготовки ворвался в траншею противника и захватил троих пленных из батальона «Флеминг» 197 пехотной дивизии врага. Взвод 331 отдельной роты дивизионной разведки захватил одного пленного из этого же батальона. Разведчики обеих рот проявили героизм, дерзость и смекалку. Вместе подразделениями 251сд. в проведении разведки боем участвовали две армейские штрафные роты.
Немцы в течение дня предприняли пять контратак с танками, но были отбиты с большими потерями. Четверо захваченных пленных дали ценные сведения.
После первого дня разведки боем готовность советских войск к наступлению была проверена маршалом Василевским А.М. и командующим 3-м Белорусским фронтом генерал-полковником И.Д. Черняховским. За ошибки, допущенные при организации разведки боем, 18 июня был отстранён от командования командир 251 стрелковой дивизии генерал-майор Вольхин Александр Алексеевич. Командовать наступлением под Шарками был назначен заместитель командира полка по строевой части полковник Дударенко Михаил Лаврентьевич. После войны генерал-майор Дударенко М.Л. стал начальником Центрального Архива Министерства Обороны Российской Федерации (г. Подольск Московской области). За проведение операции под Шарками Дударенко М.Л. 31 июля 1944 года был награждён орденом Красного Знамени.
Тяжёлые бои за Шарки дивизия вела четыре дня. Несколько раз эта деревня переходила из рук в руки. На следующий день 18 июня немцы продолжали непрерывно атаковать наших защитников, выпустив по ним до 5000 снарядов. Но 197 пехотная дивизия врага, понеся большие потери, так и не добилась успеха. Однако силы бойцов третьего стрелкового батальона 927 полка, сменившего ночью 3-й батальон 919сп., таяли. Подкрепление запаздывало. Немцам удалось вернуть траншею в западной части деревни.
Следующие два дня враг продолжал сильное давление на наши подразделения, пытаясь возвратить первую траншею и восточную часть деревни. Потеряв до 350 человек, противник прекратил атаки. Во второй половине дня 19 июня противник предпринял ещё две контратаки, но, потеряв до 100 человек, откатился и больше вернуть утраченные позиции не пытался. За два дня нами было уничтожено 13 ручных и 4 станковых пулемёта, 3 орудия, 7 блиндажей, подавлен огонь 15 пулемётных точек, 7 миномётных и артиллерийских батарей.
И наши потери были велики. За два дня мы потеряли 27 офицеров и 286 сержантов и рядовых, было ранено 65 офицеров и 953 человека рядового и сержантского состава. Героически дрались и погибли командир 3-го батальона 919сп. майор Сотников, его заместитель капитан Холостов, 9 командиров рот и 16 командиров взводов.

Вспоминает заместитель командира 919сп. подполковник в отставке Ефимов Е.И.:
«В 5.00 18 июня 1944 года 919сп. 251сд. своим 3-м батальоном провёл разведку боем в районе д. Шарки. Немецкая оборона на этом участке представляла два ряда траншей с ходом сообщения между собой и в тыл. После 20 минут артподготовки стрелковые роты батальона пошли в атаку и почти без потерь взяли обе траншеи противника. Наша атака для немцев оказалась неожиданной, и они быстро ушли на вторую линию обороны, готовясь к контратаке. В это время произошло непредвиденное. В системе обороны немцев были хорошо оборудованы блиндажи. В этих блиндажах немцы специально оставили отравленные продукты. Когда рота заняла траншеи, некоторые солдаты начали пробовать продукты и вино, и через 10 минут умерли от отравления. Пока командование разбиралось с этим прискорбным случаем, немцы пошли в контратаку и вынудили роты оставить вторую линию траншей, но первую мы удержали. Контратаку немцев отбили с большими для них потерями. Между первой и второй траншеями лежало много убитых немцев. Немецкое командование, видя опасность прорыва, подбросило эсэсовцев. Эти головорезы повели атаку по всем правилам. Но и эта атака была отбита. После этой неудачи плотным строем с четырьмя танками при сильной огневой поддержке пошли в атаку два батальона пьяных эсэсовцев. Наша артиллерия подбила все танки, пехота залегла. Немцы ещё раз попытались пойти в контратаку, но безуспешно. Тогда они переменили свою тактику, решили прорываться по ходам сообщения, пустив вперёд гранатомётчиков. Но наши автоматчики и снайперы в упор расстреливали их и забрасывали гранатами. Во время боя, я находился в траншее, помогая командиру батальона отражать контратаки противника. В 10.00 командир батальона Сотников без согласования со мной перенёс свой КП назад. Через 30 минут в это место угодила мина, и все на КП погибли. Я принял командование батальоном, а моим заместителем по политчасти назначил старшего лейтенанта Туханчикова. Командиры 7-й и 8-й стрелковых рот выбыли из строя. Немцы начали артподготовку. Песчаные траншеи от разрывов снарядов обваливались. Погода стояла очень жаркая, трупы немцев и наших солдат начали разлагаться. В 14.00 связь с полком прервалась, радиостанция была разбита, помощь к нам днём подойти не могла. Создалась очень тяжёлая обстановка. Дышать было трудно из-за трупного запаха, не хватало воды. Убитых солдат укладывали на брустверы окопов. Немцы контратаковали беспрерывно, старались любыми средствами выбить нас из первой траншеи, но мы держались зубами. Одной из сильных атак эсэсовцы чуть не выбили нас из траншеи, оставив нам всего 200м. Некоторые наши солдаты не выдержали атаки немцев и хлынули из траншеи, побежали назад. Пришлось с командирами батарей догнать их и под угрозой расстрела вернуть обратно. Боеприпасов не хватало, выручали немецкие гранаты, которые остались в блиндажах в большом количестве. С 5.00 до темноты (летний день длинный) отразили 18 бешеных контратак, но первую траншею не отдали, а взять вторую не хватило сил. Против батальона бросили ещё эсэсовские подразделения с танками. При поддержке артиллерии мы выстояли. По тем убитым, что лежали перед нашими траншеями, можно было судить, что из числа наступающих немцев половина погибла. Батальон понёс большие потери. Мы, оставшиеся в живых, радовались, что разгромили такого сильного врага и выполнили свою задачу. Вот так мне, заместителю командира полка по артиллерии (полком командовал полковник Савицкий), пришлось командовать стрелковым батальоном».

Из воспоминаний командира батареи 120-мм миномётов 919сп. капитана Непийпы Евгения Степановича:
«За 10 минут до атаки я увидел на своём участке стреляющего немца. Я сначала присел, затем взялся за кромку окопа, чтобы встать и подать команду находившимся рядом в окопе телефонистам для передачи на батарею, но не успел. В сидячем положении, с приподнятой рукой вверх меня засыпало землёй от разорвавшегося снаряда на бруствере. В окопе против меня сидел, согнувшись под плащ-палаткой, ординарец. Его так придавило землёй, что через 5 – 10 минут я ощутил ногами его судороги. Затем он успокоился навсегда. Тяжёлая земля сжимала мне грудь, воздух поступал слабо, спасло то, что вокруг вытянутой вверх руки земля лежала менее плотно, и воздух с трудом поступал, но дышать было неимоверно трудно. Я ожидал помощи от находившихся рядом в окопе телефонистов и наблюдателей, но она не приходила.
Только спустя 4 часа меня откопал солдат штрафной роты, случайно обнаруживший моё «захоронение» по торчащим из-под земли пальцам. Когда я освободился от земляного плена, то, прежде всего, увидел шестерых своих солдат убитыми в окопе прямым попаданием снаряда. Вот, оказывается, почему не пришла ко мне помощь, которую я так ожидал под землёй.
Атаку видеть я не мог, но следы её увидел. Перед бывшим немецким передним краем лежало много, очень много трупов наших солдат и офицеров. Траншеи противника и вся территория Шарков были завалены немецкими трупами. Где-то вдали гремели орудийные выстрелы, а в Шарках стояла тишина. В сторону нашего наступления шли подводы и машины, а на обочине дороги стояла колонна из 7 машин. Это была моя батарея. Я подошёл вплотную к машинам, а батарейцы не узнали меня, я был весь испачкан грязью и кровью. Она шла изо рта, носа и ушей. «Да это же наш комбат!» - вдруг сказал старшина Колесников. После этого меня узнали все остальные. Я рассказал, что со мной произошло и кто убит. Пока мои батарейцы хоронили убитых товарищей, я привёл себя в порядок и повёл свою батарею вслед наступавшему полку. Своего спасителя я оставлял в батарее, но он категорически заявил, что должен искупить свою вину кровью, и побежал догонять свою штрафную роту.
На изрядном расстоянии от Шарков я догнал свой полк и доложил командиру о случившемся. Прошло 50 лет, но и сейчас снятся мне Шарки, иногда с удивительными подробностями».

В боях за Шарки личный состав дивизии проявил массовый героизм. Среди июньского пополнения было около 400 молодых солдат 1925–1926 годов рождения, в основном из оккупированной ранее немцами центральной Украины. Действовали они решительно и умело, не уступая бывалым воинам, за плечами которых было три года войны.
Проведённая разведка боем сбила противника с толку. Он стал нервничать и активизировал свою разведку на второстепенных направлениях. Иногда немцы с целью захвата пленного предпринимали атаки подразделениями до 200 человек. Отмечено было и подтягивание на второстепенные направления дополнительных частей, снятых с направления нашего главного удара.
Благодаря тщательному изучению противника. все его огневые средства были подавлены в первые минуты прорыва вражеской обороны. Отвага и героизм личного состава 39-й Армии в сочетании с полученными разведданными предопределили блестящий успех в окружении и разгроме крупной Витебской группировки врага.

20 июня 1944 года подготовка операции по освобождению Витебска была в основном завершена. И хотя прорвать на этом участке сильно укреплённый оборонительный рубеж не удалось, именно здесь, на участке фронта в районе белорусской деревни Шарки, началось окружение Витебской группировки врага, которая завершилась в районе д. Гнездиловичи. Части 251сд. замкнули кольцо вместе с частями 43-й Армии.
Памятники, сооруженные Витебским молодежным общественным объединением «ВПК «Поиск» стали достойным мемориалом подвигу воинов 251-й стрелковой дивизии на небольшой белорусской реке Лучеса.

Председатель Витебского молодежного общественного
объединения «Военно-патриотический клуб «Поиск»,
директор Народного музея Витебской Краснознаменной
ордена Суворова 251 стрелковой дивизии
Анатолий Бурдо
Фото из архива ВПК «Поиск».


Коллектив ВПК "Поиск" во время похода по местам боевой славы.
Лучеса на берегу одноименной реки...
На встрече с ветеранами и родственниками погибших солдат у деревни Липовцы Витебского района.

[Raid]

Поэт-фронтовик Георгий Алексеевич Ушков.
На праздновании 25-летия ВПК "Поиск". Выставка картин ветерана Великой Отечественной войны А.Ф. Ковалева.