Пресса из сорок второго...

[Raid]

Пресса из сорок второго

Руслан Лукашов
фото автора

Когда-то давно, в период поисковой юности, работая с ребятами из отряда на советских позициях, я обнаружил в окопе небольшую латунную гильзу, одетую на аккуратно отшлифованный деревянный обрубок. Как сказал тогда наш командир – Валентин Иванович Виноградов, скорее всего, кто-то укрепил подобным образом ручку для инструмента, используя гильзу от 20-мм пушки ШВАК.
Случилось это под бывшей деревней Долгинево Гагаринского района Смоленской области, где мы только-только начинали свой поисковый путь…
Я спрятал гильзу в вещевой мешок, решив в домашних условиях освободить её от ненужного уже деревянного обрубка, чтобы потом дополнить свою скромную коллекцию военных «раритетов».
Осторожно отковыривая деревяшку по щепочке, мне удалось избавиться от бывшей инструментальной ручки. Я заглянул внутрь гильзы и увидел там бумажную пробку, сделанную из скомканной газеты. Газета почему-то оказалась промасленной и местами прекрасно сохранилась... Я аккуратно разгладил её и получил почти целую полосу газеты «Уничтожим врага» за 25 марта 1942 года.
В городском читальном зале нам с друзьями удалось определить, что газета «Уничтожим врага» являлась ежедневным печатным органом 5 Армии Западного фронта, как раз сражавшейся на нашем участке и впоследствии освобождавшей наш район. Помимо громких призывов, соответствующих названию газеты, мы с удовольствием читали о подвигах наших воинов из Н-ских частей под Н-скими населёнными пунктами. Очень хотелось под этими безликими неизвестными деревушками на передовой, прочитать о сражениях у наших деревень и сёл, а теперь одноимённых урочищ, откуда мы выносили останки погибших бойцов и командиров, в основном, к сожалению, для нас безымянных…
Бывшая деревня Долгинево, каких тысячи было и есть на необъятных просторах нашей страны, разделила печальную участь своих испепелённых деревянных сестёр. 7 января 1942 года она прекратила своё существование. Часть деревни ещё в декабре разобрали на постройку блиндажей немецкие солдаты, а остальную часть – сожгли. Оставшихся местных жителей, успевших взять с собой нехитрую ручную кладь, фашисты прогнали в свой тыл, расселив впоследствии в других населённых пунктах.
Враг, в декабре сорок первого отброшенный контрнаступлением Красной Армии от Москвы, уходить отсюда не собирался, поэтому и соорудил крепкую линию обороны здесь, в 30 км северо-восточнее Гжатска. Об неё и разбились волны наших многочисленных, по большому счету бесполезных, кровавых атак в январе – апреле 1942 года, после чего эти места до начала марта 1943-го практически остались за противником.
20-22 апреля 1942 года на участке фронта у деревни Долгинево советские войска перешли к обороне. Снег сходил, земля оттаяла, и без того худые дороги развезло, а подразделения обоих противников стали глубже зарываться в землю, копать траншеи, ходы сообщения, сооружать крепкие и сухие блиндажи…
Именно такие крепкие, с толстенными накатами блиндажи и не давались при раскопках молодым поисковикам – не хватало опыта, сил и терпения. Мы смотрели на старших товарищей, которые объясняли, как отличить от летнего и грамотно выкопать зимний неглубокий блиндаж. Зимние блиндажи, плюс к тому, что они значительно мельче летних, весной сорок второго быстро затопило водой, и обыскать их не успели ни трофейщики, не местное население, которого здесь ещё год практически не было.
Что говорить, многие из нас и сейчас не против тряхнуть стариной и, победив накаты и грязь, попытаться подержать в руках побелённый под снег фашистский шлем или широкий ремень с алюминиевой прягой, которыми мы раньше кидались. Выбрасывали и прочие интересные бытовые предметы, в том числе и литературу - различные книги и газеты. В одном из таких блиндажей, откачав воду, мы обнаружили останки более 70 наших воинов…
Через годы поисковые работы переместились в поля, и наши активные коллеги принялись за Долгинево, тем более что оно стало зарастать густым мелколесьем. Выкапывалось всё подряд – кто-то перерывал прогоревшие фундаменты домов в поисках старинных монет, кто-то искал блиндажи, а кто-то просто вывозил выброшенное копателями железо в пункт приёма металлолома. Находили и останки бойцов.
Заказав аэрофотосъёмку Долгинево, один товарищ принялся искать передовые зимние блиндажи, однако вся бывшая деревня смотрелась на снимках единым чёрным пятном исковерканной земли на белоснежных просторах – от воронок там не было живого места.
И вот, осенью позапрошлого года, один блиндаж мы всё-таки нашли. Прелюдией к его раскопкам стало обнаружение воронки с останками наших солдат. Рабочих рук хватало, и часть людей мы поставили на блиндаж.
Едва добравшись до накатов, мы поняли, что блиндаж горел – повсюду брёвна были сильно обуглены. Немного поборовшись с водой и углубившись до пола, мы обнаружили там толстый слой углей и сгоревшие предметы амуниции солдат вермахта, которые представляли собой очень печальный вид.
Однако терпение моего друга было награждено обгоревшей и туго набитой сумкой, похожей на суму почтальона. Перебрав обугленную пачку немецких газет, мы нашли уцелевшие экземпляры, забросить которые рука пытливого исследователя не поднялась. Аккуратно упаковав это «богатство» в пакет, я продолжил свои исследования дома, вспоминая старинную находку гильзы с газетой «Уничтожим врага». И что же читал этот враг?
Что можно сказать сразу – немецкая окопная пресса выглядела явно разнообразнее нашей. Кипа из блиндажа была представлена четырьмя разными изданиями: «Троссингская общая народная газета», «Кёнигсбергская общая газета», немецкая фронтовая газета «Ударная группа» и Штутгартский национал-социалистический курьер. Образцы многих газет повторялись по несколько раз, и, помимо всего прочего в кипе попадались отдельные обрывки газет, исписанные цифрами тетрадные листы и потемневшие от перегрева листовки.
Тетрадные листы мы определили как запись очков в столбик при игре в карты. Вверху листа стояли четыре буквы с точками (видимо инициалы), а внизу подведена черта и указано общее количество очков. Коротали фрицы вечера затишья за игрой в картишки. А в советском блиндаже мы когда-то находили домино…
Листовки представляли собой двойные листы с нотами и текстом песни на немецком языке. Вверху листа лицевой стороны было написано «Товарищество», а внизу: «Передано от Верховного командования Сухопутных Сил». На листовке изображались пятеро поющих немецких солдат, сидящих на лавке и стоящих у стола. Двое из них держали в руках подобные листовки. Шестой сидел на столе и играл на гармони.
С нотами в листовке нам разобраться не удалось, а вот перевод стихотворения, указанного ниже нот, мы можем привести:

Великое время - это
Когда все идет не так,
Когда страшен каждый миг,
Но вот всё кончено.
И оказывается,
Что мужество – это хорошо, но выносливость – лучше.
Выносливость – вот главное.

Теодор Фонтане.

Стало очень интересно узнать, что же читали немецкие солдаты 35-й пехотной дивизии в долгиневском блиндаже между войной и игрой в преферанс или покер. Приведём ряд заголовков статей с передовых полос изданий.

Троссингская общая народная газета, являлась местной газетой земли Баден-Вюртемберг, (кстати, 35-я пд формировалась в V военном округе, с первоначальным местом дислокации в г. Карлсруэ, в земле Баден-Вюртемберг).

Четверг 2 октября 1941 года.

«На центральном участке взято 91,752 пленных;
1044 советских танка и 302 орудия стали немецкими трофеями».

«Сбиты три британских бомбардировщика»;

«Превосходство немецких ВВС»;

«Новая показательная находка» – (речь идет о том, что в здании, которое занимал штаб 5 Армии немцы нашли план молниеносного удара на запад);

«Удар по Нью-Кастлу»;

«Успешные действия зенитного полка»;

«Советские самолеты сбиты ружейным огнем»;

«Уничтожено еще больше [вражеских] железнодорожных составов»;

«Столица Восточной Карелии – в финских руках».


Кёнигсбергская общая газета:

Понедельник 27 октября 1941 года.

«Попадание бомбы в Кремль!
Ночные налеты на Москву – массированные налеты Люфтваффе на острие битвы на Востоке;

Сообщение из Ставки фюрера от 26 октября
Верховное главнокомандование вермахта извещает:
Продолжается захват района Донца. На других участках Восточного фронта также проводятся наступательные операции. Между Донцом и Доном, в районе Москвы и восточнее Волхова мощные соединения Люфтваффе наносят сокрушительные удары по скоплениям войск противника, его укреплениям и колоннам. На Крайнем Севере бомбардировщики наносят удары по линии мурманской железной дороги, по казармам на полуострове Рыбачий. Целью ночных бомбардировок Москвы является Кремль.
В течение истекшей ночи самолеты Люфтваффе уничтожили на море 3 транспорта общим тоннажем 12,000 тонн.
В Северной Африке немецкие самолеты эффективно бомбили укрепления в Тобруке.
Налетов на территориею Рейха враг не предпринимал»;

Штутгартский национал-социалистический курьер, (газета территориального органа НСДАП о политике, экономике и культуре)

Воскресенье 9 ноября 1941 года.
«Фюрер обратился с речью к старой гвардии» (видимо в связи с очередной годовщиной ноябрьского «Мюнхенского путча»).

К сожалению, перевести на русский язык все газетные материалы мы не имеем возможности, но на примере этих ярких заголовков становится ясно, что немецкая пресса того времени не сильно отличалась от советской. Не стала исключением и публикация колких карикатур на И. Сталина и будущих заокеанских союзников и фотографий с фронта или тыла, поднимающих боевой дух солдат противника.
Единственное отличие фашистских газет от наших – это публикация коммерческих объявлений и некрологов с фронта. Они занимают порой целую четвёртую полосу издания. Реклама различных товаров и заведений – от детективного агентства до автосалона, театральные и киноафиши, аренда жилья, объявления о собраниях и прочее, прочее, прочее.
Отдельное слово о некрологах. Фронтовые некрологи отличаются от гражданских наличием в углу чёрной рамки небольшого изображения военного креста со свастикой. «Вальтер Кленк, оберефрейтор танкового полка, погиб 1 декабря 1941 года в Северной Африке». Или: «Карл Бюттнер, унтерофицер сапёрного батальона, погиб 24 января 1942 года под Волоколамском». Или: «Ганс Батц, ефрейтор пехотного полка, погиб 27 ноября 1941 года под Москвой»…

Наши газеты в большинстве своём некрологи не публиковали. Да и нелепо, как это ни страшно звучит, у нас смотрелся бы некролог какого-то неизвестного сержанта или лейтенанта, погибшего под Гжатском 5 марта 1942 года, каких гибли многие сотни…Тогда было не до частного. У всех было общее горе, общая беда, с которой, сжав зубы и сплотившись надо было бороться. Фронтовая пресса активно участвовала в этой борьбе. И, в конце концов, они победили! А нам осталось лишь помнить об этом и, стряхивая пыль десятилетий с важных и не очень находок, окунаться с их помощью, хотя бы в воображении, в те далёкие, грозные и героические годы.

Сердечную благодарность выражаю моему старинному товарищу по поиску - Сергею Медведеву за перевод вышеуказанных немецких источников на русский язык.

1.Углубившись в блиндаж, мы наткнулись на толстый слой сгоревшей древесины.
2.Обгоревший штык-нож от Маузера являл собой печальное зрелище…
3.Троссингская общая народная газета.

[Raid]

4.Кёнигсбергская общая газета.
5. Штутгартский национал-социалистический курьер.
6. «Ударная группа» – немецкая фронтовая газета, вторник 3 февраля 1942 года.

[Raid]

7.В свободное от войны время немецкие солдаты играли в карты…

8. «Железными были ряды этих людей – здесь не прошел… [обрыв текста]».
Снизу две буквы PK, что означает, что снимок сделан Propaganda Kompanie (ротой пропаганды).

9. «В эти дни в швейных мастерских Женского Национал-социалистического союза кипит напряженная работа. Всюду прилежные руки заняты работой, потому что необходимо подготовить к отправке шерстяные и меховые вещи, собранные для солдат на Востоке. И сегодня звучит девиз: «Добровольцы – вперед!».

[Raid]

10. «Советская помощь…Письма, которые приходят к тебе – отопительная система!».
Смысл карикатуры в том, что США в лице Рузвельта «кормят» Россию пустыми обещаниями (о втором фронте), которыми можно только топить печь.

11. «Красный брат, ты поешь, я собираю…» [деньги].

12.
Когда-нибудь все изменится
Когда-нибудь все будет хорошо
Девушки с блестящими лентами
Будут стоять на дороге
Мы будем смеяться и шутить
А потом стоять, замерев
И множество любящих сердец
Будут праздновать встречу
Но я до этого времени не доживу
Живи за меня ты, товарищ.
Но в череде этих дней помни
Тех, кто не дожил…

(из фронтовой газеты ВВС на Востоке)